Лето на Цеоде

– Ой, простите, – прадед расплылся в ехидной улыбке, – великий наниматель ассасинов! Позволь тебе напомнить, но я лишь защищался! Ибо ты велел им меня прикончить!

Инмар покраснел и попытался уйти от темы:

– Но я же не первый… А чем ты им заплатил?

– Ха! – Дед скрестил руки на груди и стал перечислять: – Во-первых, я пробил скалу рядом с их школой и устроил тысячефутовый водопад, благодаря чему смог залить каток.

– Каток? – восхитилась Инмара. – Ни разу не каталась на коньках! На Цеоде теплый климат и даже зима без снега, а я ведь тут всю свою жизнь…

– Покатаешься еще, – подмигнул прадедушка. – Только вот ума не приложу, зачем им понадобился каток? Наверно, какие-то хитрые тренировки устраивать будут – это же ассасины. – Дед задумчиво потеребил бородку. – Но это еще не всё: полы их школы каменные, и каждую зиму промерзают, поэтому ассасины-ученики при моем появлении взмолились, чтобы я проложил горячие источники под фундаментом школы. – Дед хмыкнул. – Дело нелегкое – не поспоришь, но за день я проложил-таки этот подпольный водопровод. Ну и напоследок, чтобы окончательно покорить их учителя, я открыл несколько газированных родников… Кстати, их учитель вроде как горит желанием отравить эти источники и провести тренировку на выносливость.

– На выносливость? Интересно. – Инмар удивленно поднял бровь. – Лично у меня они потребовали выставить по обеим сторонам тропинки, ведущей к школе, каменные изваяния. Кроме того, их учитель потребовал, чтобы у учителей ассасинов унитазы были из нефрита, украшенные родолитами, и в качестве бонуса – десятиметровый бассейн, вытесанный из мрамора.

– Да ты что! – изумленно воскликнул прадед и придержал Инмара за рукав. – Я тут вспомнил, что заполнил водой и императорскими карпами какой-то бассейн. Неплохая работа – признаю!

– Так я же его делал! – воскликнул Инмар. – Это что за измывательство над нашими родами?! Бассейн и скульптуры куда ни шло, но унитазы…

Инмара ткнула меня в бок и хихикнула:

– Нефритовые унитазы!

– Их учитель поклялся расправиться со мной за потерю ассасинов, – помрачнел дед. – Так что мне бы отдать ему их тела, а не то… сам понимаешь, в каком я положении.

– Ну. – Инмар потер руки. – Раз уж мы друзья, то они прибудут к тебе сегодня же в двенадцать часов дня. Жди их у озера.

– Так они живы? – изумился прадедушка.

– Ох, – вздохнул Инмар. – Начинаю себя чувствовать Медузой горгоной.

– Да прекрати молоть чепуху, – фыркнул прадед. – Просто в душе ты вдохновенный скульптор. Я вот, например, питаю слабость к созданию вумуртов.

– Кто это? – спросил я у прадеда.

– Я тебе многого еще не рассказал, Вукузё, – признался прадед с улыбкой. – Думаешь, только эти вот могут творить големов? Ан нет! Мы создаем вумуртов!

– Водные элементали, – поежилась Инмара. – Мне папа про них страшилки рассказывал.

Инмар с серьезной миной закивал:

– Те же големы, но из воды. Устойчивы к резким изменениям температуры благодаря способности менять агрегатное состояние: если я накаляю их – вумурты превращаются в пар, полностью сохраняя свои боевые качества, если я охлаждаю – они становятся сосульками и продолжают наступать, я колдую зыбучие пески – они превращаются в воду и, перетекая под землей в самые неожиданные места у меня под ногами, снова становятся громилами.

– Но ведь эти три состояния – лишь защитная реакция, – рассудил я, – а какие они по своей природе?

– Умный вопрос, – кивнул Инмар. – Твой прадедушка смог создать их аморфными. Это что-то вроде жеваной жвачки. Вроде и не жидкость, и не твердый камень, а что-то среднее.

– До меня такого никто не придумал! – похвастался дед.

Мы уже почти дошли до дома, когда прадед спросил:

– Инмар, старина, меня мучает любопытство: каким образом ты победил ассасинов?

Инмар ухмыльнулся:

– Мне самому, по правде, не терпелось похвастаться. Ну, значится, дело было так…

* * *

Закат. Безмолвные тени подкрадывались к дому все ближе. Шелест их одеяний слышала разве что тишина. Лезвия катан мерцали синевой в полумраке леса, бесшумно скользя по земле. Белесым туманом они плыли по рощам, смертоносные и неуязвимые. С детства они знали искусство боя, ревностно хранили обычаи чести, а тело закаляли суровыми испытаниями (ну, по крайней мере, так все считали). Ассасины никогда не знали страха. Их шаги не слышал никто, кроме ветра. Их дыхание не чувствовал никто, кроме воздуха. Их не видел никто (вот хоть тресни – никто!), кроме них самих. У них не было другого укрытия, кроме ночи. Тени, не ведая преград и опасностей, прошли сквозь калитку, очень тихо и аккуратно открыв скрипучую щеколду, и углубились в сад. Семь стремительных силуэтов сливались с тенью деревьев, приближаясь к жертве.