Лето на Цеоде

У крыльца послышалось рокотание, и, со свистом колыша воздух, над землей воспарили десятки каменных глыб. Вмиг они собрались воедино и обернулись древним стражем – големом. Его кулаки не уступали размерами здоровенным арбузам, а ноги в обхвате были так огромны, что напоминали столетние сосны. Тело исполина возвышалось на семь метров, а в глазах яростным пламенем сверкали солнечные камни. Страж грозно клацнул челюстями и занес кулак над врагами, ясно давая понять, что будет охранять своего повелителя.

Ассасины уклонились от удара с поразительной легкостью, и полутонный каменный кулак с грохотом сотряс пустую землю. В то же мгновение воины обнажили катаны и низко поклонились противнику, отдавая дань традициям поединка. Стоящий впереди ассасин сделал пару шагов вперед, снова поклонился, а затем решительно направился на каменного стража. Голем издал глухое рычание и обрушил на нападающего страшной силы удар, но воин увернулся и ловко запрыгнул на каменную руку стража. Молниеносно взмахнул катаной – и лезвие, пронзая камень, отсекло голему кулак. Булыжники с шумом осыпались вниз, обдав волной пыли шестерых оставшихся ждать ассасинов – те молча следили за поединком, держа свои катаны на изготовку. Но воину-одиночке, казалось, помощь не требовалась. Он наносил удар за ударом, уворачиваясь от неуклюжих атак голема. Наконец он отсек стражу второй кулак и, сорвав с пояса несколько колб, метнул их в исполина. Стекло разбилось о камень бесшумно – и зеленая жидкость брызнула на голову стража. Ассасин спрыгнул с обрубка руки голема и отошел к остальным воинам. Страж ошарашенно мотал головой и свирепо топтался на месте, пытаясь освободиться от яда. Но тщетно – зелье зашипело, заискрилось, и булыжник головы начал стремительно белеть. От него густо повалил пар – и почти тут же раскаленный камень разлетелся вдребезги. Обезглавленный страж повалился наземь и остался недвижим.

Ассасины продолжили путь, как вдруг дверь дома с шумом распахнулась и на пороге появился мужчина средних лет. Он громко чихнул от едких испарений и огляделся. Увиденное его расстроило.

– Ах вы ночные тати! – закричал он и, вскинув обе руки, начал рисовать в воздухе узоры и руны. Камни в саду негромко зашуршали и с грозным потрескиванием поднялись вверх. Взмах руки – и они, растрескавшись, словно провалились сами в себя, оставив парить в воздухе десятки острых как иглы осколков. Маг повернул ладони – и осколки закрутились, точно сверла, волшебник сжал кулаки – и осколки метнулись вперед, в атаку. Тени воинов вновь стали прозрачны, и они, увернувшись от атаки, начали наступление. Три ассасина вскинули катаны и понеслись на волшебника, но не успели они до него добежать, как земля поглотила их по пояс, полностью обездвижив. Четверо оставшихся воинов быстро поклонились противнику и кинулись врассыпную по саду. Наступило недолгое затишье… Буря же дала о себе знать через несколько минут и закончилась, буквально не успев начаться. Четыре воина с катанами в руках набросились с разных сторон на мага, но тот лишь плавно согнул левую ладонь и обратился в танталитовую статую, о которую ассасины со звоном раскрошили клинки. Секунда – и маг снова стал собой, взмахнул рукой – и поднявшиеся в воздух валуны сшибли с ног воинов. Поединок окончился…

* * *

– Интересно! – кивнул прадедушка. – И очень поэтично. Да ты, оказывается, сказитель…

– И все-таки это была большая наглость с твоей стороны – перекупить и послать ко мне мной же перекупленных ассасинов! – проворчал Инмар.

– В каком смысле «тобой же перекупленных»? – насупился прадедушка.

– Вот даешь – в каком смысле! Ты прислал ассасинов, я с ними сразился, победил, отправился к их наставнику и создал для него все те… предметы удобства. Наставник послал ассасинов убить тебя, но ты, прорубив в скале свой водопад, перекупил их и послал обратно ко мне.

– Стоп-стоп-стоп! – воскликнул прадедушка. – Я победил ассасинов, пришел к их наставнику и заплатил за то, что они нападут на тебя. Они еще сомневались, говорили, что ты грозный противник. Я послал их к тебе всего один раз!

– Два, – нахмурился Инмар. – Я бы не начал воевать чужими руками первым. Это бесчестно.

Инмар и прадедушка недоверчиво уставились друг на друга, и я испугался, как бы они снова не начали драться. К счастью, вмешалась Инмара:

– Папа, а ты уверен, что в первый раз ассасины напали на тебя именно по приказу Вукузё?

Инмар задумался:

– Их наставник сказал, что ассасинов нанял волшебник… Я даже не сомневался, что это Вукузё, кто ж еще?

Прадедушка весь побагровел и воскликнул:

– Шунды понна, толэль понна, нянь понна, тыл понна, легоно музъеме понна, азь улонэ понна – та ужес ой кар!

Видимо, это была какая-то серьезная клятва на древнем магическом языке, потому что Инмар растерялся и примирительно сказал:

– Хорошо-хорошо. Я тебе верю. Но тогда, выходит, у меня есть и другой враг, о котором я не знаю.

Дальше мы шли молча, погруженные в свои мысли.

* * *

Войдя в дом, мы осмотрели каменные статуи. Они, как можно было догадаться, ожидали нас в тех же испуганных позах. Инмар хмыкнул и сказал: