Лето не вечно

На этом их телефонный разговор закончился. Ульяна встала из-за стола и в раздумьях прошла до дивана, потом к окну. Остановившись там, обронила:

– Странная женщина эта Кружилиха…

Подумать и правда было о чем – сплошные противоречия. Нравится мужчинам, но почему-то одинока. Была отличницей, красавицей, гордостью факультета, а теперь довольствуется комнатой в охотничьем домике и должностью истопницы.

– Надо бы вытащить ее на солнышко и как следует рассмотреть.

В дверь вежливо постучали, и в кабинет заглянул Степан Дюков:

– Разрешите, Ульяна Сергеевна?

– Заходи. – Она вернулась к столу и спросила: – С хорошими новостями? Или опять приволокли какую-то гадость?

Он усмехнулся:

– Все в порядке, не кипешите.

С некоторых пор отношения между директором и начальником службы безопасности сделались менее формальными. Это облегчило понимание и повысило уровень доверия. То, что Дюкову можно доверять, Ульяна поняла давно, еще с предыдущей заварухи.

– Айтишник просмотрел видеозаписи с КПП, как вы приказали, – начал Дюков.

– И что? Каков результат?

– Клевцов в указанный вами период с территории не отлучался. Его машина последние две недели стоит на стоянке возле КПП. Если бы уезжал, мы бы заметили.

– С этим все ясно. – Ульяна забарабанила пальцами по столешнице и посмотрела на Дюкова. – Хотя, если заморочиться, можно выйти с территории через калитку, ведущую к охотничьему домику или на берег реки.

– Ага… – срезонировал Дюков. – А потом двадцать километров пешочком по лесу до первой деревни. – Он сделал вывод: – Это вряд ли.

– Что там еще?

Дюков обескураженно крякнул и почесал в затылке.

– Интересная история получается, Ульяна Сергеевна!

– Ну так расскажи.

– Охранники снова видели огоньки в мезонине усадьбы.

– Та-а-а-к, – протянула Ульяна и замерла. Потом, через несколько секунд, спросила: – Во сколько это было?

– В два часа ночи.

– Ты посмотри, дело-то все интереснее да интереснее!

– Какие будут распоряжения? – спросил Степан.

– Давай подумаем вместе, – предложила Ульяна. – Например, включи мезонин и саму усадьбу в маршрут обхода.

– Что, если дважды: в час ночи и ближе к пяти утра?

– Очень хорошо.

– Могу выполнять? – Дюков встал и по-военному вытянулся.

– Действуйте! И вот еще что! – вспомнила она. – Передай Кружилихе, чтобы зашла ко мне.

– Срочно? – справился Дюков.

– Как только освободится.

Когда в кабинет вплыла Кружилиха, на Ульяну вдруг навалилась усталость. Тяготы прошедшего дня ярмом легли на ее плечи и буквально вдавили в кресло. Сил не было еще и потому, что она забыла поесть.

– Присаживайтесь, Елизавета Федоровна.

– Или натворила чего? – тревожно спросила та, пытаясь поймать ее взгляд.

– Присаживайтесь, – повторила Ульяна, и это еще сильнее насторожило Кружилиху.

– А я будто чувствовала. С утра все шло через пень-колоду.

– Вам знаком человек по фамилии Конюхов? – спросила Ульяна.

Кружилиха, потупившись, замолчала. Ульяна тоже держала паузу. Она привыкла все контролировать и никогда не давала собеседнику перехватить инициативу.

Через минуту, не раньше, Кружилиха подняла глаза и очень просто ответила:

– Он ходил ко мне.

– Правильно ли я поняла: у вас была связь?

– Да. – Немного помолчав, женщина снова заговорила, торопясь и словно оправдываясь. – Поймите, Ульянушка, мне уже за пятьдесят, а я все одна. Женское счастье коротко, судьбу устраивать надо. Знаете, как в латинской пословице говорится: лето не вечно – вейте гнезда. Максим – человек неженатый, могли бы обогреться друг возле друга, вдвоем встретить старость.

– Я понимаю, – проговорила Ульяна. – У вас были только личные отношения или еще и деловые?

– Деловые? – Кружилиха будто остолбенела. – Да бог с вами, Ульянушка! Какие у меня с Максом дела? Никаких! Придет ночью, под утро уйдет. Иногда и днем забегал. Пирогами накормлю, вещички постираю. Вот и все наши дела.

– Он никогда не рассказывал вам про усадьбу?

– Нет, никогда.

– Может быть, что-то о себе, о своих знакомых?

– Никогда. – Кружилиха покачала головой.

– Не говорил, что ему кто-то угрожает?

– Бывало, замечала, что тревожится о чем-то, но сам ничего не рассказывал.

– Где и когда вы с ним познакомились?

– Здесь, в пансионате, дня через два после того, как он заехал. Максим записался в баню, так и закрутилось.

Ульяна поглядела в окно – из него открывался вид на еловый лес, который из-за ненастной погоды казался мрачным. Она повернула голову и снова посмотрела на Кружилиху.

– Что связывает вас с Клевцовым?

– С поваром, что ли?

– Да, – кивнула Ульяна. – Его зовут Тимофей Петрович.

– Ничего не скажу, мужчина он видный. – Кружилиха будто рассуждала или говорила сама с собой. – И рост, и фактура – все при нем. Но уж больно злой, напористый, что ли, грубый. И ухаживал точно так же, со злом. Как увидит, что Максим записался в баню, тут же является. Дразнит, задирает его. А потом и вовсе драку затеял. – Она махнула рукой. – Бросовый мужик, да еще женатый. Я быстро дала ему отставку. Больше не пристает.