Лето придёт во сне. Запад

– Карл солгал! – резко ответил Бранко. – Чтобы заманить тебя обратно на остров и убрать без лишнего шуму. Чтобы ты никогда не рассказала Доннелу про их с Ирэн двойную игру. Потом они бы придумали, как объяснить ему твою смерть.

Я сникла. Тоскливо посмотрела за окно. Слева тянулись и тянулись серые горы. Сейчас они уже не казались мне красивыми: наоборот, их мрачный безрадостный вид напоминал о такой же безрадостной картине моего будущего.

– Куда мы едем? – спросила я у Бранко о том, о чём должна была спросить намного раньше.

Он усмехнулся.

– Спохватилась? Молодец. А едем мы пока просто подальше от Новоруссийска. И я впервые очень рад тому, что в Оазисе нет ни связи, ни интернета. Карлу понадобится время, чтобы добраться до Ирэн и доложить о своём фиаско. Пока они решат, что делать дальше, пока соберутся начать, мы уберёмся на порядочное расстояние.

– А что они могут решить сделать?

– Ну… я не хочу пугать тебя, однако сам боюсь, что Ирэн задействует все свои ресурсы и связи, для того чтобы остановить нас до того, как мы сможем связаться с Доннелом и рассказать ему про её обман. А ресурсы и связи у Ирэн есть. Поэтому нам нужно как можно скорее оказаться подальше отсюда.

Я хотела спросить, каким образом Ирэн вообще может достать нас там, где нет её власти, но снова вспомнила полицейских, «благодаря» которым мы с Яринкой попали в Оазис, и сказала другое:

– Так почему бы нам не рассказать всё Ральфу прямо сейчас? У тебя есть его телефон?

Бранко горько скривил губы.

– Наивное дитя. Если бы из Руси можно было так просто позвонить в другую страну… Железный занавес, не слышала?

Я прикусила губу, кажется, впервые начиная понимать то, о чём как-то говорил мне Ральф. О моей абсолютной оторванности от внешнего мира, о полнейшем непонимании того, как устроена жизнь за пределами Оазиса или приюта.

– Что же нам делать? – вопрос прозвучал жалобно и по-детски, но Бранко ответил не лучше:

– Не знаю, бэби… Дайка. Пока не знаю.

Когда я последний раз сидела у костра? Наверное, в Маслятах, в один из тех летних вечеров, когда наша детвора собиралась у кого-нибудь за огородом печь картошку и рассказывать страшные истории…

Сейчас картошка тоже лежала рядом с костерком, ожидая, когда он прогорит, оставив после себя горячие угли. Компанию ей составляли нанизанные на тонкий прут сосиски, толстые ломти ароматного черного хлеба, россыпь свежих помидор, и, честное слово, никогда ещё при виде пищи я не испытывала такого зверского аппетита!

Бранко тоже выглядел довольным, хоть и поглядывал с тревогой на поднимающийся в темнеющее небо дымок. Это я уговорила его разрешить разжечь костёр, пообещав, что такого маленького огня никто не заметит. Мне вообще казалось, что спутник слишком осторожничает. Сначала мы потратили добрый час на то, чтобы замаскировать в лесополосе машину, которую он долго и упорно втискивал в кусты, потом шагали в самую гущу деревьев, неся с собой несколько пакетов с тем, что, по мнению Бранко, могло нам вдруг пригодиться в суровой южной ночи. Надо отдать парню должное – снарядился он в дорогу с толком. Два спальника, шерстяные одеяла, запасная одежда и обувь для него, запасная одежда и обувь для меня, еда, вода, посуда, термос, аптечка, фонарь, – и это только то, что мы забрали из машины, собираясь на ночёвку под открытым небом.

Первое, что сделал Бранко, после того как мы выбрали место для лагеря, – бесцеремонно велел мне раздеться и показать повреждения, полученные при аварии и до неё. А поскольку раздеваться перед Бранко, похоже, становилось в моей жизни доброй традицией, я не заставила себя уговаривать.

Осмотром мой спаситель остался удовлетворён: самым серьёзным из всего им обнаруженного оказался сильный ушиб коленной чашечки и длинный глубокий порез кожи головы, нанесённый, видимо, одним из осколков оконного стекла ховриновской машины, разбившегося при её падении. Остальное было всего лишь ссадинами и синяками, которые, хоть и придавали мне весьма плачевный вид, опасности для здоровья не несли.

– Фартовая! – заключил Бранко, подавая мне платье. – В воде не тонешь, в огне не горишь. Не зря тебя Ирэн невзлюбила, она опасного соперника задницей чует.

На этот раз его слова не вызвали во мне внутреннего протеста. В самом деле – окажись мы с Ирэн на равных условиях, что эта молодящаяся тётенька сможет мне противопоставить?

Серое платье путалось в ногах, цеплялись за кусты, изрядно мешая собирать хворост для костра, и я спросила у Бранко, нет ли среди прихваченной им одежды каких-нибудь штанов для меня.

Парень свёл брови и покрутил пальцем у виска.

– Забудь, бэби! Ты больше не в Оазисе, здесь женщины не носят штанов. Ни штанов, ни коротких юбок, ни открытых платьев, ни распущенных волос.

– А рисунки на теле носят? – буркнула я и ткнула пальцем в сосновую лапку на своей щеке. Внезапное осознание того, что красивая удобная одежда ушла в прошлое вместе с пальмами и павлинами, неожиданно сильно меня расстроило.