Лето прошло

Таня – подруга еще со школы. Милая, интеллигентная. Преподает литературу и русский в школе. Одинокая, бездетная, несчастная, в сущности. Никогда никого и ничего не ругала. Мне не завидовала. Великое качество! Но в последнее время в ней все чаще вскипает язвительность. Сарказм, даже злость. И вот в тот раз она ни с того ни с сего разразилась. Прямо со страстью какой-то. «Ты замечала, сколько сейчас развелось Оксан? И все хохлушки. Я только на телевидении четыре штуки насчитала. И все с расчетом, с хитростью, что-то замышляющие, планирующие. Помнишь, я рассказывала, как даже ко мне в Турции приставали, кричали: „Наташа, Наташа!“ То есть для них „Наташа“ все равно что „проститутка“. Дешевая причем. Синоним. Ой, извини, это не про тебя, конечно. „Оксана!“ – кричать не будут. Тут показывали одну. Студентка юридического, работает стриптизершей, и уже у нее квартира, машина. Они планируют точно – подняться, закрепиться. Из продавщиц, уборщиц, секретарш. Да даже из проституток. Расчетливые, цепкие. И всегда через мужчин. Украинки красивей русских. Кожа у них чистая, белая, лица тонкие».

Потом стало ясно, отчего Татьяна так кипела. У них в школе был учитель физики. Пожилой, бесполый. Насчет бесполости – это не Татьянины слова, а мои предположения. Татьяна-то как раз им восхищалась и, похоже, имела на него виды. И вдруг – как гром среди ясного неба. Женился. На продавщице из овощного ларька! Тридцать лет, зовут Оксана. Якобы русская из провинции, но Таня не верит. Таня ее видела на празднике в школе. Именно из этих – хватких, а ведет себя – не подкопаешься. Улыбочка, глазки, губки. И вот что еще Таня сказала: «Помяни мои слова – и года не пройдет, как преставится наш учитель, а квартира у него двухкомнатная, в старом доме, миллионов на десять потянет». Так учитель умер! Через полгода! От инфаркта! В школе вроде собирались подать заявление в полицию, чтоб проверили на предмет насильственной смерти, но как-то не решились.

За окном на зеленой лужайке Оксана играет с Сашей. Грациозно, картинно, как ведет себя человек, который знает, что за ним наблюдают. И вот подняла глаза, увидела меня на втором этаже, помахала рукой. И Саше показала: помаши мамочке. Тот, кто чувствует, что за ним наблюдают, и сам наблюдает. Милый мой Сашенька! Сирота.

Саша – вылитый Вадим. Папа сразу сказал, после роддома: «Не наша порода». Саша полноватый, нос у него крупный. И Вадим такой. А ведь то, как быстро Оксана нашла с ним общий язык, о многом говорит. Это я о Саше. Но и о Вадиме тоже. Ну хорошо, я, возможно, не люблю играть, возиться с Сашей. Быстро устаю, изнемогаю. Но я же мать! Он должен чувствовать, тянуться. А он, как появилась Оксана, так и прилип к ней. Рассказывает ей вечно что-то, смеется. Наследственность – страшное дело. Тут показывали как-то – муж с женой усыновили мальчика. Души в нем не чаяли, обожали. И вдруг лет с десяти началось. Кражи, обман. В конце концов убил приемного отца. Наследственность непреодолима. Таня сказала про Вадима: «Жлоб».

Так вот, Оксана. Таня рассказала про учителя физики и его Оксану из ларька, и они пошли на меня строем, Оксаны. И на телевидении, и соседка за городом, и маникюрша моя. Да вот хотя бы маникюрша. Именно – украинка! Очень белокожая, брюнетка, с большой грудью. Зеленые глаза. Она мне каждый раз рассказывала о своем «мужчине». Он ей белого шпица подарил за тысячу долларов. Свозил в Италию. Потом выясняется, что он и есть итальянец. Как-то у нее вырвалось про жену. Уж не знаю, русская, итальянка. И вдруг приезжаю в салон – она какая-то другая. Гордая, чуть ли не надменная. Вот, говорит, «мой мужчина недоволен, что я другим маникюр делаю». В общем, маникюр бросает, начинает заниматься английским, а через неделю они летят почему-то в Голландию на неделю. Я про жену не спросила, но было видно, что итальянец готов со всеми потрохами. Маникюр она мне на прощание сделала.

И буквально на следующий день Вадим раньше обычного приезжает с работы, а с ним из машины выходит – наша Оксана. Я увидела ее красоту, вежливость, почти подобострастность. И необыкновенную хитрость. Блондинка. Украинка. У Каддафи любимая медсестра – украинка. Все было кончено. Дверь захлопнулась. Уже до этого моя жизнь с Вадимом, с Сашей, даже до Вадима и Саши, и нотариальная контора, и папины свиньи, коровы – все это было всегда болотом. Вся моя жизнь была болотом. Нет, все же не болотом, а хождением по противному, илистому, с пиявками, но все-таки неглубокому дну. А Оксана мне показала: «Берегись! Я тебя утоплю. Заманю в топь. Отниму у тебя Вадима, Сашу. Вадим – слабый, сам с тобой не справится. Я ему помогу».

Тут я преувеличиваю. В первый момент я еще не знала, кто она такая, и подумала только про нее и Вадима. А про Сашу чуть позже, когда Вадим торжествующе объяснил: «Ты же все жаловалась, что не справляешься с Сашей. Вот тебе – Оксана. С отличными рекомендациями. Была няней у такого-то. Они были очень довольны, сейчас уезжают за границу, надо было решать срочно – желающих много».