Лето с Монтенем

Впрочем, в этом панегирике книгам можно уловить толику иронии. Книги никогда не перечат нам и не сердятся, если мы не обращаем на них внимания, в отличие от женщин и мужчин из плоти и крови. Они всегда доброжелательны и невозмутимы, тогда как друзья и возлюбленные подвержены сменам настроения.

На заре Нового времени Монтень, восхваляя чтение, стал одним из первых поборников печатной культуры. Сегодня, когда мы, возможно, близки к прощанию с ней, небесполезно вспомнить, что именно в книгах люди узнавали и обретали себя на протяжении нескольких веков.

26 Камни

Представления Монтеня о половом размножении почерпнуты из медицины его времени, которая в свою очередь опиралась на труды Аристотеля, Гиппократа и Галена. Все эти авторы придавали огромное значение порождающим свойствам спермы. И Монтень в главе О сходстве детей и отцов, завершающей вторую книгу Опытов, тоже восторгается чудесами наследования родительских черт:

Разве не чудо, что в капле семенной жидкости, из которой мы возникли, содержатся зачатки не только нашего телесного облика, но и склонностей и задатков наших родителей? Где в этой капле жидкости умещается такое бесчисленное количество явлений? И каков стремительный и беспорядочный ход развития этих признаков сходства, в силу которого правнук будет походить на прадеда, племянник на дядю? (II. 37. 677)

Чудо – это нечто невероятное, удивительное и восхитительное. Люди Возрождения, в частности медики – Амбруаз Паре или Рабле, живо интересовались размножением, ища в нем разгадку тайн природы. Подобно им, Монтень отводит женщинам в этой области менее важную роль по сравнению с мужчинами: «Женщины сами собою в состоянии производить лишь бесформенные груды и комки плоти, а для того, чтобы они могли породить здоровое и крепкое потомство, их необходимо снабдить семенем со стороны» (I. 8. 32). Из семени родом не только черты физического сходства, но и особенности характера, темперамент, нрав, передающиеся в одном роду из поколения в поколение.

Загадка полового размножения интриговала Монтеня еще и по сугубо личным причинам: он считал, что его недуг – камни в почках, выведение которых причиняло ему мучительную боль, – перешел к нему от отца. Этими камнями его наградил Пьер Экем, чье имя оказалось пророческим[15]: