Лето в Андалусии

Когда у меня загорается экран телефона, я поспешно хватаю его с консольного столика [65] и вижу, что это Энт. Последний час я была на взводе, ожидая его звонка.

– Привет, Лейни. С Хейли все в порядке. Как и предполагал врач, схватки прекратились через пару часов, так что это просто ее тело готовится к настоящему событию. Мы все еще приближаемся к намеченному на одиннадцатое марта. Когда ты уезжаешь?

– Сейчас как раз собираю последние свои вещи. Не осталось ни дюйма свободного места.

Энт начинает смеяться:

– Не могу представить тебя за рулем грузовика. Ты будешь скучать по своему любимому Mini [66].

– Я знаю, но так практичнее. Так можно взять с собой во Францию больше вещей, и еще – такая машина пригодится, когда мы будем вывозить гостей на небольшие однодневные экскурсии. В двух авто мы сможем с комфортом разместить двенадцать человек.

– Полагаю, это будут однодневные поездки на винные дегустации? – шутит Энт.

– Может быть, – размышляю я, – и на местные продовольственные рынки, конечно. В любом случае проверишь сам, как только родится ребенок и вы сможете путешествовать.

На линии воцаряется тишина. Это тяжело.

– Так и будет, – твердо говорит Энт. – А другая твоя работа – набирает обороты?

– Да. Стоило вернуться в Великобританию только для того, чтобы провести несколько личных встреч. Мы с Томасом тоже пообщались. Он хочет, чтобы я писала колонку в формате дневника для его нового журнала «Сельская жизнь». Это будет бесплатная реклама маминого бизнеса, так что ситуация беспроигрышная.

– Я рад, что у Томаса все устроилось. Полагаю, мы все так или иначе устроились, хотя я действительно по всем скучаю.

– Я знаю. Но будущее выглядит захватывающим, и вы с нетерпением ждете, когда родится ребенок. Я теперь сама себе хозяйка, и, честно говоря, с тех пор как я вернулась в Великобританию, я действительно скучаю по Ле Кротуа. Думаю, папа почувствовал то же самое, как только вернулся домой. Признаюсь, я никогда не думала, что увижу вывеску «Продается» на фасаде нашего бывшего семейного дома, но мама в восторге от того, что мы будем жить и работать вместе.

– Что ж, езжай спокойно, а как только устроишься, дай мне знать, как идут дела.

– Обязательно, Энт! И крепко обними от меня Хейли и малышку Элли! Держите меня в курсе новостей о ребенке по мере того, как все будет происходить. И пожелай мне удачи за рулем «Летучей мыши».

– «Летучей мыши»?

– Он черный, и я надеюсь, что у него работает радар, на случай если я заплутаю в какой-нибудь глухомани.

Это заставляет нас обоих рассмеяться.

– Мне это нравится! Бьюсь об заклад, эта машина кажется тебе танком, но ты скоро привыкнешь. Ты в своем репертуаре: никогда не отступаешь перед вызовом, и я рад за тебя, Лейни.

Надеюсь, что Энт прав, поскольку на последние несколько дней февраля обещают сильные морозы и в эти дни жизнь кажется довольно серой. Все толкуют о новом вирусе, который не похож на простую разновидность обычного зимнего гриппа, и это меня беспокоит.

* * *

Я включаю телефон и кладу его в сумочку. Завожу двигатель, стою в очереди на выход из Евротоннеля [67]. Еще несколько минут – и вот я снова на французской земле. Сзади раздается серия приглушенных гудков. Один, другой, третий.

– Извините, вам придется подождать, пока я не доберусь до места назначения, – говорю я вслух, как будто мой телефон может меня услышать. – «Летучая мышь» сама не поедет, и мне сейчас нельзя ни на что отвлекаться.

Я увеличиваю громкость на присланном мамой компакт-диске, позволяя нежным звукам фортепиано, виолончели и гитары успокоить меня. У меня есть цель: довести «Летучую мышь» в Ле Кротуа без единой вмятины, несмотря на то что водитель я нервный, а это – самая большая машина, которую я когда-либо водила.

– Новое начало, я иду! – кричу я во весь голос, едва не меняя полосу движения, когда выезд из туннеля исчезает в зеркале заднего вида.

Час спустя, проезжая через маленькую деревушку, я замечаю булочную. Голод заставляет меня свернуть на обочину. Выходя из здания с пакетом, в котором лежит пара круассанов, я наслаждаюсь их ароматом. Я думаю о том, что отныне это будет ежедневным удовольствием, и мне интересно, настанет ли время, когда я перестану стонать от экстаза при первом укусе. Франция теперь мой дом, и мне здесь хорошо. Я ловлю себя на том, что улыбаюсь, возвращаясь к машине. И тут, прерывая счастливый момент, снова звонит телефон. Порывшись в сумке, я вытаскиваю его и прижимаю к уху.

– Алло?

– Лейни, это Рик. Я отправлял тебе эсэмэски, но не уверен, что они дошли. Как у тебя дела?

Я уже откусываю первый кусочек круассана, свободной рукой обернув его краем жиронепроницаемого пакета.

– Хорошо. Извини, я одновременно ем и еду.

У него счастливый голос, и я недоумеваю, зачем он звонит.

– Ты свободна сегодня вечером?

Я чуть не подавилась крошками слоеного теста.

– Вообще-то да, но поскольку я нахожусь по другую сторону Ла-Манша, боюсь, наша встреча неосуществима.