Лето в большом городе

Я подписываю петицию и иду вниз по Пятой Авеню. Скрываясь в толпе людей, я думаю о том, чтобы моя мама сказала о моем пребывании в Нью-Йорке. Может быть, она наблюдает за мной, убеждается, что забавная рыжеволосая девушка нашла мою сумку?

Моя мама тоже была феминисткой. В конце концов, она бы гордилась мной, что я подписала петицию

— Ты здесь! — кричит Лил. — Я боялась, что ты опаздываешь.

— Нет, — я говорю, тяжело дыша, присоединяясь к ней на тротуаре перед новой школы.

Поход в центре города был намного дальше, чем я ожидала, и мои ноги уже устали.

Но я увидела много интересных вещей по пути: каток в Рокфеллер — Центра. Публичная Библиотека Нью-Йорка. Lord & Taylor. То, что называется Зданием Игрушек. — Я получила свою сумку, — сказала я, держа ее вверх.

— Кэрри была ограблена в первый час в Нью-Йорке, — Лил идет к милому парню с ярко — голубыми глазами и волнистыми черными волосами.

Он пожимает плечами. — Это ничего не значит. Мой автомобиль был разбит здесь на вторую ночь . Они разбили окно и украли радио.

— У тебя есть автомобиль? — Удивляюсь я. Пегги сказала нам, что ни у кого нету автомобилей в Нью-Йорке. Все должны ходить пешком или сесть на автобус или ездить на метро.

— Райан из Массачусетса, — говорит Лил, как будто это объясняет это. — Он тоже в нашем классе.

Я протянула руку. — Кэрри Брэдшоу.

— Райан Макканн, — представился он глупо улыбаясь, однако взгляд его был таким серьезным, что казалось он подсчитывает в уме результаты соревнований.

— Что ты думаешь о нашем профессоре, Викторе Грине?

— Я думаю, что он необыкновенный, — быстро отвечает Лил. — Он тот, кого я считаю настоящим мастером своего дела.

— Он может быть и мастер, но определенно лицемер , — отвечает Райан, подстёгивая её.

— Вы едва его знаете, — говорит Лил , в ярости.

— Подождите минутку. Вы, ребята, встречали его? — спросила я.

— На прошлой неделе, — отвечает обычным тоном Райан, — у нас были собрания. У тебя не было?

— Я не знала, что у нас должно было быть собрание, — Я замялась. — Как это случилось? Разве я уже опоздала?

Лил дает Райану посмотреть. — Не у всех были собрания. Только если ты собирался в Нью-Йорк пораньше. Неважно уже.

— Эй, ребята, вы хотите пойти на вечеринку?

Мы оборачиваемся. Парень с улыбкой Чеширского кота держит несколько открыток.

— Это в Пак — билдинг. Вечером в среду. Вход бесплатный, если вы будете там раньше 10 часов.

— Спасибо, говорит Райан с нетерпением, как тот парень, который дал открытки и ушел прочь.

— Ты знаешь его? — спрашивает Лил.

— Я никогда его раньше не видел. Но это круто, не так ли? — говорит Райан. — Где еще к нам подойдет незнакомец, чтобы пригласить на вечеринку?

— Наряду с тысячей других незнакомцев, — добавляет Лил.

— Только в Нью-Йорке, ребятки, — говорит Райан.

Мы направляемся внутрь, а я изучаю открытку. На ней изображен улыбающийся каменный купидон. Снизу написаны слова: “ЛЮБОВЬ. СЕКС. МОДА”. Я сворачиваю открытку и кладу ее в сумку.

                        Глава 4

Райан не шутил. Виктор Грин странный. Во-первых, он сутулится, и это придает ему такой потерянный вид.      Создается впечатление, что однажды он упал с неба и так и не смог обрести себя здесь, на земле. Во-вторых, он носит усы. Над верхней губой они густые, но по бокам жалко свисают, придавая лицу грустное выражение. И он поглаживает свои усы так, словно это, какое-то домашнее животное.

— Кэрри Брэдшоу? — он спросил, изучая список.

Я подняла руку. — Это я.

— Я. — Он исправил. — Одна из многих вещей, которые вы выучите в этой программе — это приведённая грамматика. Вы поймете, что это улучшает вашу манеру говорить.

Я краснею. Я в классе всего пять минут и уже произвела плохое впечатление.

Райан поймал мой взгляд и подмигнул, как бы намекая: "А я тебе говорил".

— А, вот и Лил. — Виктор Грин кивает, поглаживая свои усики. — Все ли знакомы с мисс Элизабет Ватерс? Она одна из самых многообещающих писательниц. Я уверен, что мы еще многое от нее услышим.

Если бы Виктор Грин сказал что-нибудь этакое обо мне, я бы волновалась, что все в классе меня возненавидят. Но Лил не такая. Она спокойно приняла похвалу Виктора, как будто привыкла, что ее таланты всегда восхваляются.

В эту секунду я ей даже завидую. Я стараюсь уверить себя, что все в этом классе талантливы. Ведь иначе они бы не были здесь, верно? Включая меня. Может быть, Виктор Грин просто не знает, насколько я талантлива? Пока не знает.

— Вот так вот работает эта программа.

Виктор Грин ёрзает, как будто он что — то потерял и не может вспомнить что.

       — Тема на это лето — дом и семья. — В последующие 8 недель вы напишите 4 коротких истории, или роман, или 6 поэм, изучая эти темы. Каждую неделю я буду выбирать три или четыре работы для чтения вслух. Далее мы их обсудим. Есть вопросы?

Рука, принадлежащая худому парню в очках и с гривой светлых волос, взметнулась вверх. Несмотря на его сходство с пеликаном, он все равно решил произвести впечатление, будто думает, что он лучше остальных в этом классе.

— Насколько длинными должны быть эти короткие истории?

Виктор Грин трогает свои усики. — Настолько, чтобы хватило рассказать историю.