Лето в Лозовицах

Было темно, они стояли рядом – две чёрные тени на чёрном болоте у сгоревшей берёзы.

– Запомнила, где это? Завтра придём днём, может, достать сумеем…

–Да ты что!

– Я слово хочу сдержать, ты же меня расчесала.

– Ой, правда, а я совсем забыла… А знаешь, как хорошо было бы, если бы мы клад нашли!

Рика подумала, как бы это было хорошо для неё – она бы, может быть, совсем перестала зависеть от мамы…

Водяник проводил её до малины.

– Ты приходи завтра. Прямо утром. Я тебя вот здесь буду ждать, – наказывал он ей.

– А что мне взять? Верёвку надо? Лопату?

– Ничего не надо. Сама приходи.

– Да приду, приду уж.

– И ничего не бойся. Только крест свой не снимай… Чтоб болотники тебя не утянули.

Рика машинально тронула шнурочек на шее. Всякое упоминание водяником креста заставляло её напрягаться – а вдруг попросит?

– Ладно. Пока, до завтра. Уже поздно. Меня, наверное, дома порвут… – И она нырнула в свою нору в малине.

Главное, не давать разговору уходить в опасную сторону. Ради этого и соврать можно. Хотя, дома, сто пудов, нагоняй сегодня будет – Рика была уверена; так что сейчас вышла даже и не отмазка, а чистая правда.

Ей было тоскливо возвращаться домой: внутренний страх перед матерью снова поднялся из самого живота и покачивался где-то под горлом, подстрекая тошноту. Хотя Рика знала, что, в сущности, мать ничего ей не сможет сделать. Ну, поругает, может, пощёчину влепит – это самое крутое наказание. Мать Рику редко наказывала физически, даже когда та была маленькой, и шлёпать было удобно. Не купит что-нибудь? Да Рика и не попросит. Телефон отберёт? Рика к вещам не привязана, подруг, которым очень хочется позвонить, нет – их двор весь разъехался на лето, а в классе как-то не сложилось близкой дружбы. Ничего ведь страшного.

Но страх не принимал логики. Он просто был. И никуда не собирался уходить.

Рика глубоко вдохнула, сдерживая его.

Их окна не светились. Только обойдя дом, со стороны улицы она увидела деда. Тот стоял у калитки и курил. Курил не первую сигарету – фонарь рядом с их двором хорошо освещал землю, и там Рика увидела ещё окурки.

– Деда, ты же не куришь,– боязливо начала она.

Сигарета из руки его выпала. И падала медленно, и роняла искорки, и медленно гасла на земле – так Рике показалось. Словно она тоже научилась замедлять время.

Дед быстро прижал окурок ногой.

– Ну ты и подкралась! Откуда нарисовалась, а? Как я тебя проглядел… – он хлопнул руками, выражая досаду на самого себя. – Да, вот, с самого Афгана не курил… А с вами закуришь!..

– Извини, у меня денег на телефоне не было, чтобы предупредить…– она говорила правду, но чувствовала, что лжёт, ведь, были бы деньги, всё равно не позвонила, даже если бы не провела день по ту сторону малины… Всегда приходится врать. Даже тем, кому не хочешь…

– А ты в Афгане курил? А почему бросил?

– А я, как пришёл, я не только курил. Я и водку пил. Много. Я, понимаешь, много тогда про жизнь узнал, про людей…

– Плохого?

– Плохого. И хорошего тоже узнал, но тогда только плохое замечал. И о себе мнение изменил. Не в лучшую сторону… Вот так. А бабушке твоей в один прекрасный день это надоело. «Ты, – говорит, – когда всё это дерьмо увидал – когда тебе за тридцать? А до этого ты – как, хорошо жил? В людей верил?» Я говорю: «Верил, потому что дурак был». А она: «А я, значит, тоже дура, потому что в тебя до сих пор верю. У тебя дочка растёт. Она рядом нормального мужика должна видеть, а не пьянь. Ты – самый главный человек для неё. Муж… Может, будет тот муж, может, нет… А тебя ей никто не заменит. Чтобы в тридцать лет она, вот также, когда плакать будет, что кругом одни мерзавцы, тебя вспомнила. И не удавилась с тоски. А знала, что не все на земле – подонки, и не на каком-то особом острове хорошие люди живут, а рядом…»

– И ты тогда курить и пить бросил?

– Ну, вроде… Сегодня, видишь, сорвался…

– Потому что я сволочью оказалась?

–Да какая ж ты сволочь… Нет, конечно… Но так, как сегодня, больше не делай. Это – как под дых дать. Всё можно решить, всё исправить, а матери здоровье не вернёшь…

– А мама – где? – на секунду Рике показалось, что слова деда имеют прямое значение: маме стало плохо и она в больнице.

– Домой поехала, проверять, не удрала ли ты в город. Давай ей позвоним, пошли домой…

С дедом звонить было не страшно. Рика сама набрала мамин номер.

– Мам! Прости, я не могла позвонить… телефон… там денег не было… Я дома. Извини, что так получилось…

У Рики не хватило смелости только на одно: не оправдываться.

Мама на той стороне вздохнула:

– Ладно, потом поговорим. Ты хоть ни с кем не подралась на этот раз?

– Не…

– Слава Богу… Поела?

– Нет ещё, только зашли…

– Дай дедушку на минуточку.