Лето в Провансе

Я давно не видела Оуэна танцующим и довольна тем, что вижу: он расстался со своей былой застенчивостью, часто так ему мешавшей. Танцуя с Ди-Ди, которая вдвое его старше, он улыбается до ушей. Они что-то кричат друг другу, перекрикивая громкую музыку, как давние друзья.

После нескольких танцев я делаю вид, что должна сесть, чтобы отдышаться. Подняв глаза, я с радостью вижу направляющегося ко мне Лиама. Он соврал остальным, что хочет попить. Сев рядом со мной, он отставляет полный стакан.

– Знаете, Лиам, я давно так не веселилась! Живот разболелся от хохота!

Как я погляжу, Нико взялся учить Марго азам фламенко. Он принял горделивую позу, а Марго ходит вокруг него на цыпочках, потрясая отсутствующими кастаньетами. Любуясь ими, можно помереть со смеху.

– Мы не могли не приехать, – серьезно начинает Лиам. – Все переживали, что вы чахнете. Я спорил: я видел вас всего два раза, но не сомневался, что вы найдете для себя подходящее занятие, такой уж у вас характер.

Я удивленно смотрю на Лиама: оказывается, он наблюдателен и вдумчив. Первое мое впечатление о нем было поверхностным, тем более что в тот раз он сильно нервничал. И вообще, тогда был нелегкий момент для всей семьи.

– Не сомневайтесь, я пригляжу за Ханной. Не удивлюсь, если вы считаете, что мы слишком торопимся. Но без нее я сам не свой, как бы глупо это ни звучало.

Его слова переносят меня в далекие дни сразу после моего знакомства с Эйденом. Тогда я тоже была больна без него. Даже зная, что вечером у нас свидание, я с трудом доживала остававшиеся часы, для меня имело значение только одно: когда мы снова будем вместе.

– Вовсе не глупо, Лиам. Такое понимаешь только тогда, когда сама пережила то же самое.

Он покусывает губу.

– Наверное, этот год разлуки нелегко вам дается? Хотя я понимаю вас обоих. Не говорите Ханне, что я с вами этим поделился, но она хотела бросить университет. Хотела, чтобы мы поженились уже в следующем году. Она пошла бы работать, и мы купили бы вместе дом, а не жили бы у меня. Но я сказал «нет». Я хочу, чтобы мы были вместе, но не ценой жертвы, о которой она в будущем пожалела бы. Вы меня понимаете?

Я киваю:

– Конечно. И я ценю вашу заботу о Ханне, то, что она для вас на первом месте, потому что, как младшая в нашей семье, она привыкла к многослойной защите. Но было бы лицемерием утверждать, что я не понимаю, насколько любовь все порой меняет.

Я рада, что Лиама потянуло на откровенность со мной, тем более что потом, когда я вернусь, такого шанса может уже не представиться. Он молодец, что счел необходимым меня успокоить.

– Ханна переживает за вас с Эйденом. Знаете, она вас обоих обожает.

– Мы разъехались на год не потому, что вместе мы несчастливы, понимаете, Лиам? Не хотелось бы, чтобы кто-то в этом усомнился. Мне не нужно, чтобы Эйден чего-то лишился из-за того, что я не могу разделить его мечту о путешествиях. Не я была инициатором, но для меня тоже получился чудесный эксперимент. На мой взгляд, это только обогатит мою и его жизнь.

Глядя на Лиама, я гадаю, способен ли он это понять. Он еще слишком молод, хотя все же на несколько лет старше моей сестренки, а значит, богаче ее жизненным опытом. Кажется, он ясно видит свой будущий жизненный путь и понимает, чего хочет от жизни.

– Надеюсь, мы с Ханной смело встретим любые проблемы, с которыми столкнемся. По-моему, важно ни к чему не относиться как к должному. Я насмотрелся, как быстро деградируют отношения, когда это правило нарушается. Рисковать несравненно лучше, чем бездействовать.

– Если можешь пережить трудные времена, то заслужишь хорошие, они будут тебе в радость.

Он улыбается:

– Ваша сестра приносит мне радость день за днем. Иногда она бывает похожа на смерч, бывает упрямится, но это у вас, наверное, семейное.

Я широко раскрываю глаза:

– А я-то думала, что единственная упрямица в семье – я! Что ж, добро пожаловать на наши семейные «русские горки»![6]

– Поверьте, ничего другого мне даром не нужно!

– Шушукаетесь обо мне? – раздается голосок. Ханна окидывает нас презрительным взглядом.

– О ком же еще? – отзывается Лиам, и мы втроем покатываемся со смеху.

* * *

Расставаться трудно. Зато у меня была возможность убедиться, что Оуэн и Ханна уже не нуждаются в старшей сестре так остро, как раньше. Пришло время это признать. У них собственная жизнь, и они перед ней не пасуют; да, мы ужасно друг по другу скучаем, но когда встречаемся, чувствуем себя так, словно и не разлучались. Уехав, я стала думать по-новому; мать с отцом подозревали, что результат будет таким, потому, наверное, и не возражали, когда мы Эйденом посвятили их в свои планы.

Дверь мастерской распахивается. Увидев выражение лица Нико, я сразу понимаю, что он явился с недобрыми вестями.

– Новости от моего агента. Переговоры о приобретении последней картины прерваны. В последнем письме написано, что владелец не желает ее продавать. Причины отказа не указаны. Я имел глупость убедить себя, что все завершится очень быстро и успешно. Тем труднее смириться с неудачей.

Я инстинктивно прикрываю левой ладонью рот.