Лето возмездия

Он носил дизайнерский костюм от «Армани», имел виски с проседью, угловатое лицо, был высокий и, несмотря на свои шестьдесят лет, был обольстителем — вероятно, даже немного. Кроме того, он был красноречив и …

Ей почти пришло в голову слово "серьёзный". От некоторых клиентов Эвелин слышала, что один "серьёзный юрист" являлся противоречием в себе, что, несомненно, было правдой. Крагер, определённо, не был среди юристов матерью Терезой, но беспокоился о справедливости — если это допускало дело. Он не даром имел прозвище — Питбуль.

Теперь Крагер стоял перед ней с делом и бокалом шампанского в руках.

— Эвелин, вы не должны доказывать мне, что вы крутой юрист — не сегодня. — Он снова нацепил свой отцовский взгляд. Эвелин знала, что шеф также может и по-другому, но сегодня был его день.

Канцелярия Крагена, "Холобек энд Партнер" праздновала своё двадцатипятилетнее существование, и залы были до отказа заполнены нотариусами, судьями, журналистами, знакомым бизнес-адвокатами и представителями крупных компаний. Крагер принципиально не брал небольшие компании в качестве клиентов. Здесь сменяли друг друга директора банков и менеджеры авиалиний, концернов страхования, торговых домов и электронных торговых сетей.

— Я хочу только эти документы...

— Эвелин, это всё же, только отговорки, — прервал он её тоном, не терпящим возражений. — Оставьте этот случай на час и присоединяйтесь к нам, вы тут помешались на одной вещи, которая ни к чему не приведёт.

Ни к чему не приведёт? Подсудимый был лучшим другом её отца, единственным человеком, который заботился о ней после аварии её родителей — и Крагер это чертовски точно знал!

Прежде чем она смогла что-то сказать, Крагер указал на дверь.

— Там снаружи ждёт более волнующий случай: работающее от батареи радио скользит через панель приборов и управления, ударяется о рулевое колесо, подушка безопасности раскрывается и швыряет радио в лицо муниципального служащего. Вдова предъявляет иск фирме-производителю надувной подушки безопасности на пять миллионов евро.

Эвелин знала о случае.

— К сожалению, мы не выиграли.

— Я знаю, но это те заказы, которые приносят деньги, в отличие от случая, когда мужчина спотыкается об ограждение стройплощадки и ломает себе шею в канаве.

Это прозвучало так, как будто он хотел над ней посмеяться.

— Я знаю подсудимого лично, и строительная площадка была ограждена должным образом, — сказала она.

— Да, я знаю, проигранный процесс вашего знакомого приведёт к катастрофе. Но послушайте... — голос шефа потерял отеческий тон. — Мы не каритас[1] и для небольших социальных дел как это существуют конторы, которые на этом специализируются.

— На этот раз они обломают зубы, — возразила Эвелин. Строительная фирма дяди Яна — как она с детства называла друга своего отца — работала не очень хорошо и поражение в суде погубит её. Она не могла оставить его в беде, потому что была ему обязана.

Крагер небрежно присел на край её письменного стола, что не было для него типичным. При этом его взгляд упал на стопку цветных фотографий. Он раздвинул в стороны первые из них.

— Снова происходят из вашего сомнительного источника?

Как часто они уже обсуждали эту тему?

— Я решаю дела по-своему, — просто ответила она. — Вам нужны результаты — я вам их предоставлю, это моё дело.

Он довольно долго пристально на неё смотрел.

— Пусть так. Но как только это дело закончиться, мы серьёзно поговорим. Есть кое-какие прибыльные дела, которые я бы хотел вам доверить.

— Предъявить иск маленькому частному банку, который работает не бюрократически, не просчитывается в накладных расходах и забирает клиентов у крупных банков?

— Лучше доверьте мне ваши циничные замечания, для этого вы слишком молоды и слишком красивы. — Крагер кивнул на дверь. — Вы к нам присоединитесь?

— Я продолжу работу.

— Ваше решение. — Шеф взмахнул папкой. — Уголовное дело было прекращено. Заключение об аутопсии Кислингера пришло сегодня после полудня из суда.

Эвелин вскочила со стула. Кислингер был мужчиной, который упал в открытый канал шахты.

— Я уже три дня его жду!

— Я хотел отдать вам документы только завтра, после праздника. Но так как вы и так уже помешались на уголовном деле, и не успокоитесь... — Он не досказал предложение и положил папку на стол.

Эвелин сразу её открыла и пересмотрела строки судебного медика, пока не дошла до места с временем и причиной смерти. У неё остановилось дыхание.

— Кислингер умер ни от перелома черепа или шеи, — сказал Крагер.

— Вы прочитали заключение?

— Конечно. Между шампанским, шутками и бутербродом с икрой всегда есть минутка. Послушайте, Эвелин... — Снова вернулся отеческий тон, но в этот раз с тихим и опасным привкусом. — Вы проиграете дело. На отчёте о вскрытии вы сломаете себе шею. Кислингер кувыркнулся в узкий канал шахты и невысоко застрял над землей. Шахта находилась в тридцати сантиметрах под водой. Кислингер не смог передвинуться и...

— ... утонул, — закончила предложение Эвелин. Она подняла глаза от отчёта о вскрытии.

— В трахее, лёгком и желудке находилось два литра сточных вод.

***