Лето злых духов Убумэ

Что до нее, то Рёко Куондзи ни в коей мере не выглядела изумленной внезапным появлением детектива. Она сидела с прямой спиной и решительным выражением лица; ее взгляд, которым она смотрела на Энокидзу, был абсолютно непроницаем, подобно взгляду маски театра Но.

Словно зажатый между ними двоими, я ощутил странное чувство, будто нахожусь среди фигур в восковом музее.

– Прошу прощения, но каким образом мне следует это понимать? – спросила она наконец.

– Я имею в виду именно то, что сказал.

Восковые фигуры беседовали на языке, понятном лишь им одним.

– Я доверяю моей семье.

– Разве Макио-кун – не часть вашей семьи?

По какой-то неясной для меня причине обеспокоенное выражение лица Рёко Куондзи на мгновение сменилось слабой улыбкой.

– По крайней мере, в настоящее время это не так.

Затем восковые фигуры снова застыли, вернувшись к своему неорганическому бытию.

– Что все это значит, Эно-сан? И когда ты, кстати, вышел из комнаты? – Я повернулся на стуле, чтобы обратиться к моему другу.

Но Энокидзу не отвечал. Его взгляд не отрывался от Рёко Куондзи – или, скорее, от невидимой точки в воздухе в трех или четырех дюймах над ее головой.

– У меня только два вопроса, – резко произнес детектив. Бестолковый, дурашливый тон, который я совсем недавно слышал в его спальне, сменился уверенностью и строгостью. – Чьей вообще идеей было предложить мне это дело?

– Моей. Мой знакомый – военный корреспондент оккупационной армии – слышал о вас хорошие отзывы.

– Вот как… – Энокидзу нахмурился. Судя по всему, это был неожиданный для него ответ. – Еще один вопрос. Вы не лгали?

– Что ты… как грубо! – с раздражением выдохнул я. – Перед тобой человек, пришедший к тебе с просьбой. Зачем бы ей понадобилось нам лгать? Разве она только что не раскрыла весьма откровенные и тяжелые обстоятельства, касающиеся ее собственной семьи? Разве не совершенно очевидно, что она пришла сюда, потому что хочет решить это дело?

– Сэки-кун, – спокойно сказал Энокидзу, – эта женщина не сказала ни единого слова о том, что хочет решить это дело. Она лишь просит добыть для нее некие доказательства.

– Разве это не то же самое?! – воспротивился я. Но когда обернулся к Рёко Куондзи за поддержкой, она выглядела совершенно невозмутимой и вовсе не пыталась опровергнуть резкие слова детектива. Скорее напротив, казалась еще более спокойной и хладнокровной, чем раньше.

– Вы находите что-то подозрительным или вызывающим недоумение в том, что я вам рассказала? – ровно поинтересовалась она.

– Нет. Я просто подумал, что вы были знакомы с этим мужчиной раньше.

«Да что он вообще такое говорит?! С каким мужчиной? Со мной? Но я ведь не знаю ее! Откуда бы я мог ее знать?»

– Эно-сан, ты что, сошел с ума? – требовательно спросил я. – Что за вздор ты несешь? Я впервые вижу эту женщину! Ты что, даже меня подозреваешь?

– Нет, но ты забывчив. Я не могу доверять твоей памяти. – Он снова повернулся к Рёко Куондзи: – Так что же? Вы ведь знаете… Сэки-куна?

На этот раз ее опровержение было недвусмысленным и категорическим:

– К сожалению, мы не знакомы. По всей вероятности, вы ошиблись в своих рассуждениях.

– Понятно. Что ж, достаточно. – С этими словами Энокидзу развернулся, ушел в свою комнату и закрыл за собой дверь.

Не обращая внимания на Торакити, который сидел с открытым от удивления ртом, я рассыпался в вежливых извинениях перед нашей клиенткой. Было непросто придумать хоть какие-нибудь оправдания бестактному и эксцентричному поведению детектива. Что бы я ни говорил, оно выглядело непростительным. Я не мог даже представить, как она все это восприняла.

Я продолжал бормотать извинения, когда Рёко Куондзи неожиданно накрыла обеими ладонями мои руки, чтобы успокоить меня, и подняла на меня до того опущенный в пол взгляд. Ее лицо все еще выглядело обеспокоенным, но при этом она ласково улыбалась.

– Пожалуйста, не тревожьтесь об этом. Мой знакомый предупредил меня о нестандартных методах работы и эксцентричных манерах детектива Энокидзу. Я уверена: нечто, что он сейчас сделал, было очень важно для его расследования. Сначала я немного удивилась, но, поскольку это было необходимо, тут ничего не поделаешь.

«Это невероятно. Она совершенно не выглядит потрясенной. Но как такое возможно?»

Моя голова все еще шла кругом, когда я пообещал ей, что буду в клинике «Куондзи» к часу пополудни следующего дня. Она сообщила мне адрес и объяснила простой способ, как до него добраться, затем поклонилась.

– Я буду ждать вас. Большое спасибо за то, что выслушали меня сегодня.

Вежливо попрощавшись, Рёко Куондзи неторопливо и церемонно покинула наш офис.

Динь! – звякнул дверной колокольчик.

Призрачная аура одиночества, окутывавшая Рёко Куондзи, после ее ухода еще некоторое время присутствовала в воздухе, словно частицы скорбной атмосферы остались вокруг дивана, на котором сидела госпожа Куондзи, и в дверном проеме, где она задержалась, прощаясь. Некоторое время мы просто стояли молча, потерянные в этом постепенно угасающем впечатлении – послеобразе, следе исчезнувшего изображения, тающем на сетчатке.