Лето злых духов Убумэ

Он утверждает, что наибольшим спросом у него пользуются различные академические тексты, старинные китайские фолианты и прочее в этом роде – именно та разновидность книг, от которых большинство букинистических магазинов стараются держаться на почтительном расстоянии. Он говорит, что благодаря этому всякий раз, когда нечто подобное попадает к одному из окрестных букинистов, они тотчас передают книгу ему, что делает «Кёгокудо» поистине единственным в своем роде магазином, где можно отыскать книги определенной тематики. Как только ученые и исследователи, живущие в этой местности, обнаружили это – вуаля, у него образовалась стабильная клиентура. Знатоки и тонкие ценители были готовы преодолеть огромное расстояние, чтобы иметь возможность ознакомиться с его ассортиментом. Но все это, конечно же, лишь по словам самого хозяина, так что истинное положение дел всегда оставалось для меня таким же запутанным и тенистым, как бамбуковые заросли вдоль улицы.

Из вежливости я не позволял себе поинтересоваться, не будет ли надежнее обзавестись каким-нибудь дополнительным источником дохода, а сам хозяин никогда об этом не заговаривал.

По соседству с букинистическим магазином располагался ресторанчик, где подавали гречневую лапшу собу, окруженный весьма скудной бамбуковой порослью, а сразу за «Кёгокудо» начиналась роща, где находился маленький синтоистский храм. Хозяин книжного магазина издавна был также настоятелем в этом храме – каннуси, то есть, иными словами, синтоистским жрецом высшего ранга; официально он являлся им по сей день и по праздникам и другим памятным датам проводил там службу и прочитывал одну-две синтоистские молитвы норито, однако я до сей поры ни разу не видел его за этим занятием.

Я поднял глаза на вывеску над дверью – «Кёгокудо», – которую хозяин самолично написал от руки скорописью столь экстравагантной, что невозможно было точно сказать, являлась ли эта надпись прекрасной каллиграфией или, напротив, была невообразимо ужасной; затем я пригнулся, чтобы пройти в оставленную открытой дверь. Мой друг был внутри и читал какую-то старую книгу в переплете в японском стиле[1]; его лицо застыло в привычной хмурой гримасе. Он выглядел столь мрачно и торжественно, что можно было подумать, будто у кого-то умерли родители.

– Йо-у…

Я издал неопределенный звук, который едва ли можно было расценить как приветствие, опустился на стул возле прилавка и принялся разглядывать громоздившиеся вокруг высокие стопки еще не рассортированных книг. Подсознательно я пытался отыскать среди них какое-нибудь недавно поступившее, еще-не-открытое-миру-истинное-сокровище.

– Ты беспокойный человек. Если хочешь поздороваться, то поздоровайся, если хочешь сесть, то садись, а если хочешь прочесть книгу, то прочти ее. Как прикажешь мне сосредоточиться, если ты постоянно суетишься и ерзаешь? – произнес продавец книг, не отрывая взгляда от страницы.

Я пропустил его слова мимо ушей, вместо этого принявшись разглядывать пыльный переплет книги, которую он держал в руках.

– Ну так что, – поинтересовался я, – тебе попало в руки что-то интересное, Кёгокудо? – Я всегда обращался к нему по названию его книжного магазина.

– Нет, – мгновенно ответил он. – Почему, как ты думаешь, я читаю это? Должен тебе сказать – хотя ты, возможно, имеешь иные представления о том, что «интересно», а что «не интересно», нежели я… – должен тебе сказать, что в мире не существует «неинтересных» книг. Любая книга интересна – и не только тогда, когда она новая. Даже те книги, которые ты уже читал, могут оказаться весьма увлекательными. Просто для того, чтобы извлечь что-то интересное из уже однажды прочитанной книги, требуется чуть больше усилий и времени, вот и всё. Таким образом, здесь есть множество интересных для тебя книг – не только тех, которые лежат в нерассортированных стопках, на которые ты с таким любопытством глазеешь, но и на полках, где на них уже многие годы копится пыль. Интересную книгу найти довольно легко. Просто выбери любую из них – и купи! Я даже сделаю тебе небольшую скидку, – закончил он, едва ли хоть раз остановившись в продолжение всей своей тирады, чтобы перевести дыхание. После этого мой угрюмый друг наконец поднял глаза от своего чтения и улыбнулся.

– Конечно, – ответил я, уворачиваясь с легкостью, достигнутой длительной практикой, от его очередной попытки что-нибудь мне продать, – но мне пока что не удалось найти книгу, которая смогла бы затронуть во мне какие-нибудь душевные струны. Не сомневаюсь, что, если посвятить этому занятию достаточно долгое время, любая книга может быть интересной. Все дело в том, что меня нисколько не интересует подобный подход к чтению. Возможно, именно в этом причина, по которой мы с тобой читаем разные книги.