Летом 41го.

   Совсем рассвело, но дамбы видно ещё не было из-за плавающего пластами над болотом сизого тумана. Хотя поле над болотом, где стояла немецкая миномётная батарея, видно было хорошо. Немцы на нём так и остались на ночь. Там помимо самой батареи стояло десятка три палаток. Во множестве горели костры, вокруг, которых сидели и лежали солдаты. Но с каждой минутой там становилось всё оживлённей. Вскоре с нашей стороны выкатило красное утреннее солнце и залило расположение противника багрово-красным цветом.

   Мы с Петькой продолжали наблюдать, а когда к нам присоединился комбат, Белкин, Увинарий и старшина, туман разогнало и мы увидели очищенную от разбитой техники дамбу. Подбитые танки и БТР стояли в стороне, а остатки грузовиков чернели в болоте.

   - Чёрт, сейчас кофе попьют и пойдут вперёд, - мельком глянул на часы и присвистнул, - пять тридцать всего ли ж. Что ж будем держаться.

   Я обвёл глазами, если так можно было выразиться, ядро нашего коллектива. Людей, на которых мог положиться полностью. Даже на Увинария, после вчерашнего боя он как то встряхнулся и теперь выглядел собранным и готовым ко всем превратностям предстоящего.

   - Я с Увинарием остаюсь здесь с пулемётом. Петька, ты с Белкиным берёшь второй пулемёт. Комбат дай ему ещё двоих человек и вы проходите по дороге в сторону переправы метров пятьсот и занимаете оборону против разведчиком, которые будут возвращаться как только услышат звуки боя. Ваша задача уничтожить и не дать им ударить нас с тыла. Вы, Григорий Иванович, - обратился я к комбату, успев с ним вечером более-менее пообщаться, - как услышишь звуки танковых моторов, ну впрочем ты знаешь как действовать. Немцы наверно минут через сорок пойдут. Старшина, ты у машин. Кто в девять часов к тебе выйдет с тем и уходишь. Всё, по местам.

   ....Бой был скоротечным. Хоть он и начался, как мы планировали, но сила и огневая мощь были на стороне противника. Первыми двинулись танки, за ними мотоциклисты, потом грузовики с пехотой и потекла лента колонны через дамбу. Комбат с двумя пушками успел вовремя и даже подбил один танк, но остальные развернувшись в цепь открыли дружный огонь и через пять минут с противотанкистами всё было кончено. Пока танки и артиллеристы разбирались друг с другом, грузовики с мотоциклистами остановились вдалеке, недоступные для нашего пулемётного огня. И мы с сержантом в бессилье наблюдали гибель остатков батареи. Танки свернулись в колонну на дороге и двинулись вперёд, а за ними весёлой стайкой помчались мотоциклисты и снова потекли бесконечной лентой грузовики. Ужасно проскрежетав гусеницами по останкам пушек, танки, донеся до нас угарный запах сгоревшей соляры, подымая пыль ушли в сторону переправы., откуда донёсся мощный взрыв - скорее всего комдив взорвал её раньше срока. Едва прошли танки, я с пулемёта, Увинарий, оскалив зубы с автомата, с близкого расстояния расстреляли практически всех мотоциклистов, а дальше... Перебежки с места на место. Опять стрельба, опять перебежки. Разрывы мин, щёлканье и треск разрывных пуль - всё это слилось в одну сплошную пёструю ленту мелких события, непрерывно льющихся друг за другом. Нам с Увинарием пока везло и мы забыв про всё просто дрались. Вошли в то состояние, когда русскому мужику уже было всё равно убьют его, искалечат, изрубят в куски, но с собой он утащит врагов по максимуму. Как сказал один из заграничных полководцев - "Русского солдата мало убить - его надо ещё и повалить на землю....."

   Не повезло мне, я со злобным азартом вёл стволом пулемёта по немецкой цепи перебегающей в нашу сторону, как что то сильно ударило в голову и я мгновенно ушёл туда, куда обычно уходят люди в такой ситуации....

  Глава четвёртая.

   Курту тоже не повезло, его срезало первыми же очередями пулемёта и сейчас он лежал плотно прижавшись к земле. Рана была пустяковая, пуля лишь скользнула по рёбрам и ушла, но крови вышло много. С такой раной, перевязавшись, можно и дальше воевать, но Зейдель продолжал лежать и тоскливо размышлял.

   - Scheise. Это судьба - вот не пошла мне русская кампания и всё. Но почему мне, нормальному немецкому офицеру и так не повезло? За что меня бог наказывает? Что я сделал такого? Вчера опозорился. Сегодня мог реабилитироваться, но только начался бой и я снова беспомощен.... Солдаты кто убит, а кто ранен.... Надо командовать... А что...?

   - К чёрту, так и буду лежать. Я ранен, пусть меня отправят в госпиталь.... А потом, после госпиталя, начну всё по новой. - Зейдель продолжал лежать, ничего не предпринимая и терзался в душевных муках.

   Терзаться было отчего. Стыдно было за то, как со связанными руками пришёл от русских. Да, его сразу узнали солдаты и офицеры, сочувственно развязали руки, дали глотнуть шнапса. Под любопытными взглядами солдат и офицеров промчался на мотоцикле к штабному автобусу и предстал перед командиром полка.