Летом 41го.

   - Товарищ майор, капитан Нестеров, заместитель коменданта пограничной Гродненской комендатуры. Со мной четыре пограничника с заставы. Я был, по заданию коменданта, на одной из пограничных застав, когда немцы начали войну. Дрались в окружении три дня, а когда поняли, что помощи не будет решили прорываться. Вот прорвались - осталось только пятеро. Пошли на восток. По пути немного щипали гадов. Шли, пока не встретили ваших ребят. Они немного рассказали о вас и мы решили присоединиться к вашему отряду и поступить в ваше подчинение.

   - Хорошо, потом поподробнее расскажите. А как бойцы?

   - Абсолютно надёжные и проверенные в деле.

   Можно было перемещаться на новую базу, но я ждал возвращения нашего комсомольца Максимова, который с Сухомлиновым ушли к райцентру.

   В конце второго дня, как у нас появились пограничники, я уже практически всё о них знал. А тут появился и Максимов. Поход у него был тоже удачный и он привёл с собой девушку Марину, она до войны работала в больнице медсестрой, что нас здорово обрадовало. Так как медицина для нас была тёмным лесом: перевязать там..., остановить кровотечении мы могли. А вот лечить... Марина закончила медицинское училище и два года работала медсестрой, поэтому мы вздохнули с облегчением. Второй был евреем, с типичной еврейской внешностью. Парень, как охарактеризовал знающий его Максимов, нормальный и обузой нам не будет, тем более рвётся в бой. Что ж посмотрим. Самое главное они принесли радиоприёмник с батареями и вчера, закинув длинный провод в качестве антенны на самое высокое дерево, впервые послушали новости. Хоть они были не радостные: наши дрались у Смоленска, но всё таки дрались и мы были рады, что теперь можем слушать Москву.

   Вечером провёл очередную реорганизацию, где начальником штаба отряда назначил капитана Нестерова, а вновь прибывших определил в отделение сержанта Дюшкова. Теперь нас было восемнадцать человек плюс ещё Григорий Яковлевич и Семён Поликарпович. Все вооружены хорошо, большинство автоматами, а теперь ещё есть и пулемёт. Боеприпасов достаточно и если учесть продовольствие и вещевое имущество с захваченной машины - то воевать можно.

   Выход на новую базу назначил на сегодня и как только появился Григорий Яковлевич, стали собираться. Через час были готовы к движению, как с поста прибежал один из дежурных наблюдателей.

   - Товарищ майор, немцы... Человек тридцать... метров шестьсот от нас... идут сюда цепью.

   Я повернулся в сторону наших помощников: - Григорий Яковлевич, что скажешь? Откуда они могли появиться?

   Сергушин старший в недоумении развёл руками: - Да хрен их знает? Уходил - в деревне всё спокойно было. Да и идут они с другой стороны....

   - А что, товарищ майор, может накажем их за наглость? Мы на своей территории и их всего тридцать человек... Подпустим и врежем, - Петька решительно тряхнул пулемётом и все в едином порыве сделали шаг ко мне и я, согласившись, махнул рукой.

   - К бою.

   Оставив на охране имущества наших проводников мы, пригнувшись побежали к посту наблюдения.

   Мы уже отрабатывали вопрос отражения нападения немцев на наш хутор, поэтому позиции заняли быстро и незаметно для противника. Но когда глянул на цепь немцев, медленно приближающаяся к нам через большую поляну, когда то бывшую полем, а сейчас поросшую мелким кустарником, я пожалел, что поддался порыву. Как то сразу вдруг увидел все минусы нашей позиции. Но уже было поздно. Даже если тотчас дать команду на отход, нас бы заметили и отцепиться от противника было бы очень трудно. Одна надежда - подпустить поближе и внезапно открыть огонь. Вполне возможно мы сумеем так уничтожить несколько фашистов, внесём в их ряды сумятицу и тогда инициатива будет на нашей стороне. А через минуту и эта надежда улетучилась: из леса на дороге появилась ещё одна группа немцев и более многочисленная, которая шла по обеим сторонам дороги.

   - Чёрт..., чёрт...., - я поглядел на рядом лежащих Максимова и старшину, которых обуревали такие же чувства, что и меня.

   - Товарищ майор, чего делать будем? Может быть, отойдём пока не поздно, - лицо старшины было встревоженным

   - Поздно..., уже поздно. Будем драться.

   Тем временем немецкая цепь уже была в двухстах метрах от наших позиций, а из леса по полузаросшей дороге выходили всё новые и новые группы немцев.

   Я снова чертыхнулся, но уже про себя, мимолётно снова пожалев, что так легкомысленно связался с немцами. А через минуту времени думать о чём то постороннем просто не было.