Летом 41го.

   .....Следующие два дня промелькнули мгновенно и в разбирательствах. Я и начальник штаба разделили бывших пленных пополам. Командиров решил допросить сам. И началось. К концу первого дня я уже боялся, что запутаюсь в той куче информации, которая обрушилась на меня.

   Первыми я расспрашивал, конечно, командиров. Подполковник Баранов, начальник штаба стрелкового полка. После непрерывных трёхдневных боёв от полка остались лишь жалкие остатки штаба и тот был уничтожен танками немцев, на которые наткнулась штабная колонна. Баранов был контужен и потерял сознание, так и попал в плен в бессознательном состоянии. Утверждает, что пока был без сознания, кто то его переодел в красноармейскую форму.

   Спросил на кого можно положиться и записал фамилии. И попросил назвать подозрительных, с его точки зрения. Тут он замялся, но всё таки назвал троих красноармейцев. Поводов к прямому подозрению нету, но что то не так.

   Непонятный он мне: вроде бы лидер среди остальных. Держится с достоинством, но душа у меня не лежит к нему.

   Майор Стрельцов, командир стрелкового батальона. В плен попал в рукопашной схватке, в которую поднял остатки батальона. Немцев было больше чем их, кто остался в живых и они просто задавили численностью. Он был в гражданской одежде, которую мы ему выдали, но из кармана достал шпалы и потрёпанное удостоверение личности: - Вот, сумел сохранить от немцев....

   А вот он понравился мне.

   Капитан Синцов, батальонный комиссар. Про плен рассказал честно. Из командного состава в живых остался один. Остатки батальона были окружены немцами в большом количестве: мотоциклисты с пулемётами, танки кругом с ревущими двигателями и сверкающими, полированными траками гусениц и густые цепи врагов. Солдаты стали подыматься из окопов и, подняв руки вверх, пошли навстречу немцам. Ну и он, видя что никто не собирается сопротивляться, скинул с себя командирскую гимнастёрку, снял форму с убитого красноармейца и тоже поднял руки. Когда немцы построили пленных и спросили кто офицеры и комиссары, то бойцы не выдали его. Стыд и раскаяние от сдачи в плен пришёл потом.

   К политработникам всех рангов я как и любой командир относился с недоверием и нелюбовью, которое усилилось после общения с Мехлисом, приезжавшим в нашу дивизию перед самой войной. От снятия с должности командира дивизии и некоторых других дивизионных начальников спасло только начало войны. А причин снятия в общем то и не было.

   Что ж посмотрим этого батальонного комиссара в деле.

   Истории простых красноармейцев в большинстве были одинаковы - сами сдались в плен. Испугались, поддались общему настроению остальных сдающихся, были растеряны, ничего не понимали и так далее. Меньшинство, а таких оказалось четверо, были местными. Истории у всех одинаковые. В первый день призвали, сразу же влили в части и в бой. Разбили, попали в окружение и пришли домой. Там их сдали немцам их же односельчане, кто решил служить фашистам.

   Но после того, что они ощутили и увидели в плену, все хотели драться с немцами. Правда это желание каждый изъявлял по своему: кто с искренней горячностью, кто со вздохом, типа раз освободили, то остаётся только драться....

   К концу второго дня мы наконец то закончили опрос и более менее с начальником штаба составили своё мнение об освобождённых. Теперь проверка бывших пленных, вступила во вторую фазу. Они были поделены на отделения по семь человек, во главе которых были поставлены старшина, сержант Дюшков и оба сапёра Носков и Кравцов. И устроили им карусель. То есть, каждый из командиров отделений командовал отделением один день. Так чтобы за эти четыре дня в повседневной деятельности как можно глубже изучить личный состав со всех сторон.

   - Товарищ майор, разрешите, - послышался голос Дюшкова от входа. Дома и постройки заброшенного хутора немцы тогда сожгли, а почему оставили нетронутым довольно крепкий сарай, в котором мы сейчас сидели с начальником штаба, обсуждая последующие наши действия - неизвестно.

   - Да, Увинарий, заходи, - в проёме дверей появился улыбающийся сержант.

   - Товарищ майор, сюрприз, для вас привёл....

   - Не понял, что за сюрприз? Если улыбаешься, значит приятный. Пошли, показывай, - мы с начальником штаба засиделись за обсуждением и спорами, поэтому я с радостью решил переключиться на что то другое, да и начальник штаба тоже. Вышли из полутёмного сарая наружу и невольно зажмурились от яркого солнечного света и я не сразу рассмотрел, что хотел показать Дюшков.

   За те несколько спокойных дней, что мы провели на хуторе бывшие пленные отъелись, насколько это можно было сказать, отдохнули и пришли в себя. Теперь они второй день подряд, под командой своих командиров отделений уходили на десять километров от хутора решая несколько задач: изучение местности, наращивание физической нагрузки, проверки личного состава и другие.

   Вот и сейчас перед сараем выстроилось отделение Дюшкова, а я оглядывался кругом, пытаясь понять в чём сюрприз.

   - Дюшков, ну где твой сюрприз? - Обернулся к всё ещё улыбающемуся сержанту, а тот рукой ткнул в строй.

   - Так вон они стоят. Не узнаёте что ли?