Летопись 2 (СИ)

   … не меняется со времен Каина и Авеля. Самая трудная, грязная и непрестижная работа – удел рабов всех времен и народов. Если в обществе человеческая жизнь начинает цениться дешевле инструмента – рабы появятся. И не важно, как их называют – осужденные, солдаты срочной службы, военнопленные или офисный планктон, суть одна – раб! Именно на рабском труде было основано могущество Рима. Крепостные крестьяне держали на согнутых спинах Российскую империю. Черные рабы создавали фундамент будущего экономического колосса – США. В известном смысле именно рабство дало импульс научно-технической революции – механизмы стали появляться, как только человечество осознало, что КПД железных рабов выше, чем у животных и людей. Однако и классическое рабство никуда не делось. Оно было, есть и будет. Меняется только внешняя сторона – классический костюм с галстуком вместо набедренной повязки, трехкомнатная конура в многоквартирном доме вместо грязной циновки в сарае, зарплата и кредиты вместо цепи и ошейника. Не веришь? Посмотри на себя!!!

  Ломать белый известняк несложно – размахнулся, ударил киркой и кусок камня падает тебе под ноги. Раб каменотес хватает и утаскивает, чтобы обработать края, другие рабы укладывают обработанные камни. Надо только не бить со всей дури – надсмотрщик, чье положение зависит от труда рабов, внимательно наблюдает. Вкалываешь изо всех сил – ему понравится и он заставит работать так каждый день. Филонишь – плеть из бычьей кожи с металлическим шариком на конце напомнит тебе, где в Африке раки зимуют. Троица быстро поняла нехитрую философию рабского труда, работала без надрыва, но результативно. Алексей как самый опытный разъяснил озлобленному Знаменскому и наивному племяннику, что для них самое главное вести себя тихо, быть исполнительными и не конфликтовать по пустякам. В качестве примера рассказал о своих приключениях в плену у Шарля.

  – Надо доказать, что ты лучше и сильнее других, – сказал он в завершении своего рассказа. – Иначе сдохнешь в яме. А если…

  Рассказ прерывается надрывными воплями и смачными звуками рвущейся под ударами хлыста плоти. Надсмотрщики хлещут одного из рабов, кожа лопается от каждого удара, густая кровь брызжет багровыми шариками, падая на мощеную камнем дорогу высохшими кусочками. Наказуемый падает на землю, но надсмотрщики продолжают стегать, они явно настроены забить до смерти несчастного.

  – Смотрите! – говорит Денис и кивает в сторону и вверх.

  С сияющего голубизной неба спускается что-то вроде кареты с прозрачными стенами. Крыша из тонированного стекла, днище блестит металлом, четыре колеса торчат по бокам параллельно земле, обода сверкают золотом. При внимательном рассмотрении видно, что это не колеса, а бешено вращающиеся пропеллеры. Двигатель летающей кареты работает почти бесшумно, мощный поток воздуха мгновенно сдувает пыль с брусчатки. Надсмотрщики тотчас прекращают избиение, блестящие от пота спины сгибаются в поклоне. Рабы вовсе падают ниц, уткнув лица в горячий песок.

  - Чего торчите, как столбы? – зашипел Алексей. – Морды вниз!

  Хрустальная дверца отодвигается, из днища высовывается гармошка раскладной лестницы. Позолоченные ступени рушатся вниз, замирая в считанных сантиметрах от раскаленной брусчатки. Появляется женщина такой красоты, что у Дениса перехватывает дыхание. Он тоже склонился к земле, но при этом умудрился так скосить глаза, что видел все вокруг. Красота женщины поражала. Золотые волосы ниже плеч, не тронутое загаром кожа, тело словно вылеплено гениальным скульптором с точным соблюдением “золотого правила пропорций”. Шею украшают бриллиантовые бусы, каждая бусина размером с лесной орех. На левой руке сверкает золотом браслет, золотые цепочки с вкраплением бриллиантов обвивают ноги у щиколоток. Алексея заинтересовал браслет – великоват для женщины! Всмотревшись, понял, что это не украшение, а гаджет. Женщина взмахнула рукой, подзывая надсмотрщиков, сверкнул небольшой экран на обратной стороне. Одежда самая простая – что-то вроде древнегреческой тоги, полностью скрывающей от шеи до щиколоток. Нет широкого пояса, подчеркивающего талию. Нет вставок на груди, дабы поднять и выпятить висячий, как уши спаниеля, бюст. И уж тем более разреза сбоку от щиколотки до подмышки. По сути балахон, мешок с отверстиями для шеи и рук. Но пошит этот “балахон” из тончайшего белого шелка, малейшее движение воздуха прижимает его к телу и сразу видно, что талия тонка, крупная грудь “стоит”, на плоском животе слегка выделяются “плитки”.

  – На ней нет нижнего белья!!! – потрясенно шепчет Денис.

  От волнения он загребает нижней губой песок, рот мгновенно пересыхает, на зубах противно хрустит.

  – Плюнь! – советует Алексей. Интонация такова, что непонятно - на женщину или на песок.

  Денис отплевывается, мужчины осторожно поднимают лица.

  – Что за баба? – по-солдатски удивляется Знаменский.

  – Сверхчеловек женского пола, – с кривой усмешкой отвечает Алексей, не поднимая глаз, – Не таращься на нее, беда будет. Мы для нее не люди. И даже не животные.