Летопись мужества

13 августа 1943 года

Писатель способен недооценить или переоценить эффективность противотанковых ружей, но он видит сердце солдата.

Отчеты журналиста могут заключать глубокий и значительный текст, однако в них нет подтекста. Перо журналиста может быть чутким, как флюгер, оно не бывает чутким, как сейсмограф.

К сожалению, книги опаздывают. Роман Ремарка «На Западном фронте без перемен» помог нам понять распад гогенцоллерновской Германии. Увы, он появился много лет спустя после развязки. Сколько бы дали руководители союзных наций за эту книгу весной 1918 года?..

Может быть, эти заметки помогут нашим западным друзьям разобраться в русской душе и в русском сопротивлении.

Передо мной статья, напечатанная 4 августа 1943 года на первой странице газеты «Дейли мейл». Она рассказывает о параде, имевшем место в одном из немецких лагерей, где содержатся военнопленные англичане. Лейтенант Битти, командовавший десантной операцией в Сен-Назаре, был взят немцами в плен. Английское командование наградило лейтенанта орденом Виктории. Немецкий комендант лагеря, выстроив пленных офицеров, огласил приказ о награждении Битти. По словам газеты, он «горячо зааплодировал». Описание церемонии кончается следующими словами: «Немецкий комендант поздравил Битти, что было джентльменским поступком».

Русских военнопленных фашисты кормят отбросами, заставляют их руками собирать испражнения, подвергают их изощренным пыткам. Пленных поляков, французов, сербов гитлеровцы превратили в крепостных. Если немцы «джентльменски» обращаются с английскими пленными, то, конечно, не потому, что немцы джентльмены, а потому, что Гитлер все еще не потерял надежды найти людей, которые жаждут быть обманутыми. Немцы плохо разбираются в психологии других народов. Гитлер, видимо, решил, что один вечер в Мюнхене перечеркнул века английской истории. Что наследники Питта превратились в наивных девушек, которых можно заговорить. Комендант лагеря, поздравивший Битти, — один из учеников злополучного Гесса.

Я искренне рад, что английские военнопленные не разделяют мучений, которые выпадают на долю других союзных солдат, попавших в лапы к немцам. Статья «Дейли мейл» мне, однако, кажется печальной. Можно было бы ответить журналисту, написавшему о «джентльменском» поступке коменданта лагеря, что после сен-назарского рейда немцы замучили и расстреляли тысячи беззащитных французов.

Кому — аплодисменты, кому — застенок. Но меня сейчас интересует не бестактность журналиста, а своеобразная концепция войны, которая сказывается и в упомянутой статье и во многих других статьях.

Я принадлежу к поколению, которое пережило Верден, Сомму, Галицию. После первой мировой войны мы возненавидели войну. Все писатели, пережившие 1914–1918 годы, написали книги, проникнутые гневом или скорбью, — от Барбюса до Ремарка, от Олдингтона до Хемингуэя. Мы тогда приветствовали все, что казалось нам противодействием новой войне. Одни нашли надежду в русской революции, другие в посланиях Вильсона и в Лиге наций.

Как случилось, что вчерашние пацифисты благословили войну?

Название романа Хемингуэя «Прощай, оружие!» было клятвой поколения. Десять лет спустя Хемингуэй прославил оружие в руках испанцев, отстаивавших свою свободу от Гитлера и Муссолини. В мире появилось нечто новое: фашизм, или гитлеризм, или нацизм, представляющие абсолютную угрозу для жизни народов и людей, для человеческого достоинства, для свободы.

Мы отвергали и мы отвергаем войну как естественное явление, как рыцарский поединок, как кровавый матч. Мы убеждены, что танки не годятся для организации мировой экономики и что фугаски не разрешают идеологических споров.

Если б я считал гитлеровцев «джентльменами», я считал бы безнравственной эту войну. Есть единственное оправдание войны: бесчеловечность гитлеровской Германии, ее одичание, ее воля к уничтожению, к захвату чужих земель. Статья «Дейли мейл» мне представляется аморальной. Если читатель согласится с оценкой поведения немецкого коменданта, он должен осудить войну: джентльмен с джентльменом играют в крикет или держат пари, но не дерутся.

Не раз говорили, что подход к войне как к спортивному матчу вреден для успешного ведения военных действий. Мне хочется добавить, что такой подход безнравствен и бесчеловечен. Для англичан, переживших Лондон и Ковентри, ненависть к низкому врагу — понятное чувство. Они знают, как знают это все русские, что только ненависть, сильная как любовь, оправдывает войну. Для такой ненависти нужно созреть, ее нужно выстрадать. А война без ненависти — это нечто бесстыдное, как сожительство без страсти.