Читаем Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Том V. 1845–1850 гг. полностью

• Письмо игумении Аполлинарии (Шуваловой): «Искренно состражду испытанию и скорби П. И. Скажите ему, чтобы он, уступив долю печали естественному чадолюбию, не допускал, однако, скорби победить его, но укреплял себя верою в Господа» (Переписка с современницами. С. 572. № 22).

18 января. Письмо епископу Дамаскину (Россову) о перенесении торга с субботнего дня на воскресный: «Как перенесение торга с работнаго дня на воскресный, сопровождающееся неблагоприятными последствиями для благочестивого чувства и нравственности народа, произошло в пределах Тульской губернии, откуда последствия онаго простираются и в здешнюю (Московскую), а потому от тамошнего начальства[36] зависит восстановление прежнего порядка к охранению святости воскреснаго дня, то сообщаю о сем на зависящее усмотрение вашего преосвященства» (ДЧ. 1891. Ч. 1. № 2. С. 317–318).

• Письмо А. Н. Муравьеву: «Мне сказали, что в отношении к учению о первородном грехе смутили некоторых слова Св. Зинона: она-то (любовь неистинная) зажгла в сердце Евы не чистое пожелание, она своими стрелами убила Адама (Христ. Чт. 1843. Т. 2. С. 363, 364.) Св. Зинон говорит здесь не об одной незаконной любви двух полов, но, в более пространном смысле, о любви к предметам чувственнаго мира и о похоти во всех ее видах. Очевидно из следующих слов: слово Божие запрещает любить то, что делается в мире. И за сим приводится изречение Св. Иоанна Богослова о троякой похоти, похоти плоти, похоти очей и гордости житейской» (Письма. 1869. С. 178. № 125).

• Письмо А. Н. Муравьеву: «Не гневайтесь на чувство чистоты Русского языка, которое вступается за мелочи. Молельня – это не слово, а урод, родившийся с искажением организации языка. Приют – это приют варварский. Жуковский вытащил это слово из грязи, и вставил в стихи по вольности поэтов. Пусть уже будут детские приюты. А назвать замок Святого Ангела приютом Папы – за это Папа с трудом удержал бы Ватиканский гром, если бы знал хорошо по-русски, по чистому Московскому наречию. <…> Оба письма мне по мысли; многосложное описание Петровской церкви расположено довольно ясно, так что легко следовать за Вами без рисунка. Замечания, в которых обращается взор на Православие, должны сделать книгу полезной. Если Вы думаете удобно сие ныне, я ответствую: может быть, особенно нужно свидетельство истины ныне, когда Римская хитрость, без сомнения пользуясь обстоятельствами, употребляет особенные усилия прокрасться в Россию. Бог сохранит нас, даруя мудрость и твердость Царю нашему, но и мы да не поколеблемся служить истине против хитрости <…> Не осуждайте Востока. И он имеет благоговение к святым тайнам, хотя с менее усиленным обнаружением онаго, нежели какое возбуждено на Западе врагами пресуществления, по противодействию. Посмотрите, как во время литургии, при выносе святых даров, подходят возрастные и подносят детей, преклоняя главы под самую святую чашу. Не все? – потому что всем неудобно. Но сих немногих влечет особое движение веры, а не предписанный обычай преклонять колена. <…> О молитве за Траяна иначе сказует Св. Иоанн Дамаскин, в слове о усопших (Зри Хр. Чт. 1827 т. XXVI, стр. 324.) Но признаюсь, и здесь слова: дарую Траяну прощение грехов, но ты впредь не приноси мне молитв за нечестивых – кажутся мне не точно пересказанными. А сказание диакона Иоанна отзывается чистилищем. Мне кажется, надобно последовать Св. Иоанну Дамаскину, только сократить слова так: молитве твоей я внял; но ты впредь не приноси таких молитв. Главное то, что слово нечестивый, употребленное не со строгою разборчивостию, по силе своего значения противоречит предыдущему. Это намекает, будто Вы несколько расположены признать Папу Антихристом, но только не дерзаете. Надобно изменить сие место. Например, так: Тяжки слова сии, тайна будущего покрывает ужасное лицо, которое видел пророческий дух Апостола Павла, но его выражение невольно приходит на мысль, когда вообразим странный обряд воцарения Папского» (Письма. 1869. С. 180–183. № 127).

• Письмо игумении Аполлинарии (Шуваловой): «Примем скорбь и лишение без ропота, с терпением и послушанием воле Господней, и Господь во время свое дарует ощутить скрывающийся мир и утешение» (Переписка с современницами. С. 573. № 23)

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агни-Йога. Высокий Путь, часть 1
Агни-Йога. Высокий Путь, часть 1

До недавнего времени Учение Агни-Йоги было доступно российскому читателю в виде 12 книг, вышедших в 15 выпусках в течение 20-30-х годов прошлого столетия. По ряду объективных причин Е.И.Рерих при составлении этих книг не могла включить в их состав все материалы из своих регулярных бесед с Учителем. В результате эти подробнейшие записи были сохранены лишь в рукописном виде.Двухтомник «Высокий путь» — подробнейшее собрание указаний и наставлений Учителя, обращенных к Е.И. и Н.К.Рерихам, как ближайшим ученикам, проходившим практический опыт Агни-Йоги. Перед читателем открываются поразительные страницы многолетнего духовного подвига этих великих людей. В живых диалогах раскрываются ценнейшие подробности Огненного Опыта Матери Агни-Йоги.Этот уникальный материал является бесценным дополнением ко всем книгам Агни-Йоги.

Елена Ивановна Рерих

Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика
Иисус Неизвестный
Иисус Неизвестный

Дмитрий Мережковский вошел в литературу как поэт и переводчик, пробовал себя как критик и драматург, огромную популярность снискали его трилогия «Христос и Антихрист», исследования «Лев Толстой и Достоевский» и «Гоголь и черт» (1906). Но всю жизнь он находился в поисках той окончательной формы, в которую можно было бы облечь собственные философские идеи. Мережковский был убежден, что Евангелие не было правильно прочитано и Иисус не был понят, что за Ветхим и Новым Заветом человечество ждет Третий Завет, Царство Духа. Он искал в мировой и русской истории, творчестве русских писателей подтверждение тому, что это новое Царство грядет, что будущее подает нынешнему свои знаки о будущем Конце и преображении. И если взглянуть на творческий путь писателя, видно, что он весь устремлен к книге «Иисус Неизвестный», должен был ею завершиться, стать той вершиной, к которой он шел долго и упорно.

Дмитрий Сергеевич Мережковский

Философия / Религия, религиозная литература / Религия / Эзотерика / Образование и наука