Летописи Нэпэла

Двумя ярусами ниже, в морге, штурмовики, сбросив сожженный маскировочный кожезаменитель, взламывали двери холодильных камер изнутри и, вооружаясь дрелями и ножами для разделки трупов, поднимались на верхние этажи, убивая всех, кто попадался на пути.

Очень скоро по кварталу 232 разнеслись чудовищные слухи о голых имперских воинах, бесчинствующих в военном госпитале, убивающих там всех, — и охрану, и пациентов, и врачей.

Офицер Прагэр достал из естественной впадины на своём теле крохотный, не больше пули, радиомаяк. Распахнул огромное окно и ступил на карниз. Было высоко, но не достаточно, чтобы люди на улице не заметили его. Прагэр издевательски потряс над толпой — сами знаете чем, — и двинулся по бетонному выступу, нисколько не стеснённый наготой. Остановившись над чёрным квадратом входа в бункер, один из тысяч, раскиданных по городу, но отличавшийся от других своим предназначением, — командный центр, — бросил вниз устройство. Радиомаяк развернул стрекозиные крылья и начал планировать, выбирая лучшую траекторию. Маскировочная среда, созданная над городом, не позволяла использовать прицельное бомбометание, ковровые бомбардировки решено было начать только после уничтожения командных центров, хотя бы части. Среди них были и фальшивки, но ядерные взрывы не позволят узнать, какой был настоящим, какой — нет.

Выполнив задание, офицер обошёл здание по карнизу и стал спускаться, цепляясь за водосточную трубу. Необходимо как можно дальше уйти от эпицентра, выделив свой путь на картах местных полицейских участков толстой красной линией диверсий и уличных боестолкновений. Прагэр догадывался, что вся эскапада с заброской имперских воинов предназначена, на самом деле, для отрывания внимания и рассредотачивания полицейских сил быстрого реагирования; радиомаяк же, скорее всего, очередной отвлекающий манёвр, первый удар по огромному городу придётся совсем в иное место, определённое совместным корпусом аналитиков Военного Ведомства, «Гибели Шпиону» и Военной Разведки, а также других, сверхзасекреченных структур.

Диверсанты расходились в стороны от здания госпиталя. Их дороги для наблюдателя, стоящего на верхней площадке Центральной башни, были как багровые восковые нити, стекающие от пламени свечи. Клиника превратилась в крутящийся на месте воющий конус бордового огня, спустя десять минут после ухода последнего диверсанта. Каждый из них мог делать бомбы из смеси для кормления младенцев, а в клинике находились и кислород, нашатырь, хлороформ. Сделать из медикаментов зажигательную бомбу не составило особого труда.

Спустившись по водостоку, офицер Прагэр пружинистой походкой направился через улицу. Он не дошёл до середины, когда бешено завывающая патрульная машина затормозила перед ним, преграждая путь. Ещё до того, как машина остановилась, Прагэр резко выбросил руку в сторону открытого окна боковой дверцы и отдёрнул назад, так быстро, что даже не поцарапался о движущийся железный короб. Но этого было достаточно, — полицейский остался сидеть в кресле с неестественно задранным подбородком. Прагэр подошёл к автомобилю, остановившемуся в двух метрах, заглянул внутрь и вынул из салона магазинную винтовку. Передёрнул затвор. Неплохо бы раздобыть одежду. Но делать это с оглядкой.

Офицер Прагэр открыл дверцу, вытащил мерзокожего полицейского и присев спиной к холодному боку машины, — ничего, скоро нагреется, может быть, даже расплавится, — стал сдирать с мертвеца форму. Где-то позади раздался вой сирен подъезжающих машин. Натянув на себя узкие чёрные брюки из парчи, Прагэр распластался на асфальте и заглянул под машину.

Ого! Они прислали четыре броневика с военными. С той стороны виднелось тридцать два шипастых колеса. Надо узнать обстановку подробнее.

Прагэр отломил зеркало заднего обзора, — просто потянул на себя, вниз, — и подбросил. На долю секунды в нём отразилось небо, чёрные сталь, стекло и бетон небоскрёбов, серые бронированные махины транспортёров, тяжёлый пулемёт, стоящий в брезентовом кузове фургона, три головы в касках, виднеющиеся над броневым листом за пулемётом, суетящиеся между машинами фигурки солдат в чёрных панцирях, стены небоскрёбов, небо…

Гладкое застывшее озерцо зеркала разлетелось на пылевидные льдинки от выстрелов мерзокожих солдат.

Прагэр сжался и вцепился в заднее крыло полицейского автомобиля.

Первый же выстрел перерубил машину пополам. Отбросил куски через улицу, которую так и не удалось перейти. Передняя половина врезалась в стену госпиталя, другая ткнулась в фонарный столб и там замерла.

Если бы они стреляли очередями, то изорвали машину в клочья и пробили огромный туннель через первый этаж госпиталя.

Перед Прагэром был изжёванный кусок металла, позади серая каменная стена. Улицу, идущую параллельно госпиталю, перекрыли с обеих сторон от оифцера, метрах в тридцати; ответвление, по которому подъехали первые силы подкрепления, выставило ствол, готовый выплюнуть вторую пулю. С ним была лишь винтовка, а из экипировки — только брюки. Нет ни брони, ни боекомплекта. Ну что ж, к таким ситуациям он тоже готов. Готов ко всему.