Летописи Ванильного некроманта. Том первый

Теро-Теро возник рядом неслышно, сел на ту же ветку, на которой сидели Део и Омегыч.

— Нам пора возвращаться, — сказал он. — Кто-то должен сказать Матери… ну…

Братья замолчали. Потом Омегыч молча взял берестяной кубок у Ведуна и сделал большой глоток.

Део отобрал кубок и с огорчением уставился на пустое дно.

— Вот проглот, — сказал он. — Вы как хотите, а я остаюсь. Передайте там всем мои приветы. Особенно маме и отцу.

Омегыч сердито вздохнул.

Теро-Теро покачал головой.

— Что ты здесь забыл? — спросил он, подозревая, что знает ответ.

Рыжую эту. Предложить, что ли, взять с собой? Заодно, глядишь, выправят её в паре с доктором Конрадом… Кстати, надо будет ещё Каннах уговорить на пару визитов к магу ложи Боли.

— Я хочу стать Лесным Духом, — ответил Део, и Теро-Теро от неожиданности чуть не упал с ветки.

— Совсем сбрендил, разгильдяй? Что с лесом-то будет, начни ты в нём свои порядки наводить?! — взорвался и Омегыч. — Бери свою эту болезную и тащи её в дом-на-семи-ветрах. Деревья ему дороже семьи, а? Мало Матери будет потерять…

Омегыч отвернулся и задержал дыхание, а затем сказал тихо и зло:

— В общем, ей не понравится, что ты остался.

— Да ладно тебе. Как по-твоему это всё происходит, дурашка? — Део откинулся назад, свесился с ветки головой вниз, цепляясь только ступнями, и немного повисел, почти доставая волосами до земли. — Вы вернётесь, а он там. Понимаешь?

— Я ощутил это, я почувствовал смерть, — возразил Теро. — Раньше было не так. А теперь… Мы сейчас вернёмся, а дом там хорошо, если не разрушенный. Защита наверняка вся слетела, Мать на нервах… а мы ещё и без тебя.

Все трое немного помолчали, но Део, упрямец, вытянул руку и показал, как легко пальцы превратились в ветки, оканчивающиеся нежными зелёными почками, готовыми вот-вот лопнуть.

И впрямь, одна вдруг распустилась крошечным жёлтым цветочком.

— Лесной Дух умер. И я набрал прозрачного сока из его жил и выпил, — сказал он. — Теперь я пущу здесь корни и выращу новое великое древо. Так что… Я остаюсь.

Почесал щёку, укушенную поздним комаром, взглянул на примявшийся цветочек и дунул на него. Лепестки опали, а вместо цветка появилась маленькая завязь.

— Я остаюсь, — повторил Део-Ведун.

Омегыч и Теро-Теро молча покинули его, оставив сидеть на ветке, и поднялись по верёвочной лестнице к Каннах и Терхаллоу. Пора было собираться домой.

* * *

— П-п-почему не сразу в дом? — спросил Омегыч, когда они с Теро-Теро брели через заметённый снегом сад.

Похоже, здесь недавно бушевала метель. И сейчас, в темноте, когда среди сугробов за несколько шагов от них светились окна, идти оказалось очень тяжело.

Омегыч чувствовал, что устал и очень голоден. Хотя всадники и накормили их перед уходом.

— Так почему?

— Потому что нельзя тащить в дом эту гадость, — Теро показал ему склянку с серым содержимым. — Принести домой дух врага — всё равно, что впустить его.

— Д-да? И что ты сейчас будешь с ним делать? В сугробе закопаешь до весны или в зубы драконьему черепу сунешь?

— Да, об этом я не подумал, — сказал Теро невозмутимо. — Тогда знаешь, что… Иди в дом, а я скоро появлюсь.

Он открыл портал и ушёл. Просто взял и исчез. Омегыч со злости пнул пухлый сугроб, ушиб ногу — под снегом спряталось полено! — и побрел к дому по колено в снегу.

Снег, понятное дело, был лучше ядовитой жижи. Но как же тяжело ему шагалось! Он злился на Део — потому что тот остался в Натаринхоу, на Теро — бросившего его объясняться с семьёй! — и больше всего на Первого Некроманта, так неосторожно подставившегося под удар.

А ведь ещё надо было вернуться туда, а может, и не раз — с доктором для Каннах, Интар, других всадников. Их целители уже пытались что-то поправить, но они не владели магией настолько чудесно, как Конрад.

Омегыч попинал дверь и хмуро посмотрел на открывшего ему Упырька.

— Ты чего один? — спросил тот, даже не поздоровавшись.

Огнемаг не ответил. Он переступил порог и запнулся, чуть не упал.

— Плохая это примета — о порог спотыкаться. Так где остальные? — спросил Упырёк.

Откуда ни возьмись выскочил Нот, кинулся к Омегычу на шею, обхватил руками и ногами. И огнемаг малодушно сделал вид, что поглощён общением с воспитанником. Тот, по счастью, пока про Первого не спрашивал.

Следом по лестнице вихрем слетела Бертина, неожиданно пылко его обняла, а потом появились и остальные. Омегыча утащили в кухню, стали кормить и поить, и расспрашивать — Омегыч старательно набивал рот и завистливо слушал их весёлые, счастливые голоса. И смотрел, как Мать молча разглядывает его, упершись кулаком в подбородок. И мучительно подбирал слова, чтобы сказать, что отца больше нет.

Теро-Теро появился прямо за столом, сел, вытянул длинные ноги, закованные в чёрные латы, и сказал:

— Мать, ты только не переживай… В общем… Омегыч ещё тебе не сказал?

Омегыч почувствовал себя, словно в прорубь нырнул — весь тут же заледенел, дыхание спёрло, сердце почти остановилось.

Но не успел никто и слова сказать, как где-то на втором этаже послышались тяжёлые шаги. Под потолком дрогнул бронзовый светильник, заплясали в плафонах яркие огоньки.