Летописи Ванильного некроманта. Том первый

Он помог Ванильному Некроманту подняться и указал дорогу к дому возле кладбища. И только вернувшись к себе, Теренций обнаружил, что в волосах его запутались несколько чёрных невесомых пёрышек.

Кто их знает, может, и подойдут. Можно ли считать однокрылого приёмного брата ангелом? Теренций не был уверен, но одно из чёрных перьев легло на полочку рядом со склянкой, содержавшей слёзы орла.

Вот так… стоит только сосредоточиться на своем желании, как ты его получишь. Легко и просто…

Ванильный устал так, что не стал даже умываться — просто лёг и уснул, едва успев подумать: "Что-то уж слишком легко".

…А ночь подходила к самому краю леса и заглядывала в окна. Ночь поливала стёкла чёрным дождём и стучала по крыше ветвями деревьев.

Теренций спал крепко и не слышал ничего этого. Не мешали ему ни дождь, ни град, ни гром. И даже утренний стук в дверь его не сразу разбудил. Только когда зазвенели на полках разномастные склянки, он поднял голову от подушки и сонно уставился в стену, не понимая, отчего она вздрагивает.

Кто-то стучал в дверь ногой, да так, что весь домишко сотрясался! Пришлось встать. Пришлось босиком прошлёпать по холодному полу к двери. Пришлось отпереть.

— А я видел лесного духа! — сообщил, вваливаясь внутрь, Омегыч. — Рогатый, как лось. Мать поила его горячим молоком.

— Что, опять простыл? — спросил Ванильный Некромант.

— А он простыть может? — изумился Омегыч.

— Обычно Мать даёт Духу горячего молока, когда тот начинает кашлять на весь лес. Да так, что кукушки с перепугу несут пёстрые яйца.

— Куда несут? — не понял друг.

Теренций засмеялся.

— Почему ты перестал говорить про Альфу и Омегу? — спросил он.

— А, это… да и так все всё поняли… Я теперь даже не знаю, как называться. Омегыч — это же просто прозвище.

— Оставайся Омегычем. Все привыкли уже.

— Ну привыкли так привыкли, — пожал плечами Омегыч. — Лишь бы уж звали. Слушай, я у тебя тут поживу. Дня три-четыре.

— Почему не в большом доме? Здесь и кровать-то только одна… и стул.

— Вот ты и поживи в большом, а я тут, — попросил Омегыч почему-то шёпотом. — У тебя тут хорошо, тихо, понимаешь? Опять же, если надо — то целое кладбище жив-курилок под боком, подымай не хочу. Мне очень надо, очень, понимаешь?

Теренций не понимал. Но раз надо…

— Ну хорошо, — сказал он со вздохом. — Только чур не трогать то, что на полках. Понятно?

Пока он это говорил, Омегыч уже взял в руки склянку с заветными слезами орла и откупорил плотно притёртую крышку.

— Ого… а не подделка? А это что, вороньи перья? Ого, не вороньи… это что, перо ангела смерти? Ты чем тут занимаешься, эй? Фальсифицируешь зелья?!

Ванильный Некромант нахмурился и отобрал и перо, и склянку с крышкой.

— Нет, — сказал он. — Ты это… или уходи, или ничего не трогай. Я, может, завтра уже смогу кое-что сделать, если никто мешать не будет.

Омегыч пожал плечами и повернулся спиной к полкам.

Вид у него был крайне серьёзный.

— Слушай, парень. В зельеварении ошибка может привести к жутким последствиям! И не говори, что я не предупреждал…

Ванильный кивнул.

— Я понимаю, — сказал он. — Не переживай. У меня знаешь какой опыт? Я и в школе алхимиков учился!

— Ну раз в школе, — протянул Омегыч.

«Главное ведь не уточнять — какие оценки я получал в этой школе», — тут же подумал Теренций, отводя глаза.

И, чтобы неловкий момент поскорее забылся, предложил:

— Пойдем в дом-на-семи-ветрах? Мать небось уже завтрак собрала!

— Я бы лучше поспал, — сказал Омегыч.

…Пчелиный гриб — он и на гриб-то не похож. Скорее напоминает золотисто-коричневый налёт на стенах пещер. Как будто мёд, только местами как будто вспухающий пузырями. Это и есть грибы, и пчёлы их, кстати, очень любят.

Бессвет эту любовь оценил, едва выбрался из своего убежища. Надо было ночью, что ли. Он вылез наружу ранним утром, на рассвете, а какая-то нахальная оса тут же его атаковала. Видимо, сладковатый запах гриба подействовал на неё возбуждающе.

Гриб — липкий шарик размером с куриное яйцо — выглядел не очень-то привлекательно. Бессвет подумал, что надо было, видимо, положить его в какую-нибудь склянку — вон ещё осы и пчёлы подлетают, обиженно гудя. Как будто однокрылый некромант украл у них нечто ценное!

Он обмотал гриб носовым платком — всё равно, что прятать угли в кармане! — и поспешил к домику Теренция. Не выдержал — выбрался к утёсу и прыгнул. С одним крылом летать невозможно, но планировать при должной ловкости получается.

А Теренция в доме не оказалось. На его кровати похрапывал Омегыч — впервые Бессвет видел его без капюшона, скрывавшего лицо. Бледный, с шрамом через левую бровь и щёку, с тонким прямым носом и по-детски капризным ртом… и совсем молодой, оказывается, вряд ли сильно старше двадцати. А казался старше, где-нибудь за тридцать.

Омегыч спал тревожно. Бессвет ощутил его сны — грязно-тёмные волны страха и боли. Провёл крылом по воздуху над спящим. Больше ничего нельзя сделать, не разбудив.