Летописи Ванильного некроманта. Том первый

И правда. Ни ставшего уже привычным рокота волн, ни посвиста ветра — лес молчал. И голосов детей не слышно… правда сказать, в доме мало кто оставался.

— Бертина готовит обед, а Део понёс чай Лесному Духу, — пояснил Первый. — Хотя, думается, не чай они там пьют, а глинтвейн. Скучно им!

— А я привёз тебе ракушку, — заявил Нот. — Тебе нужна ракушка?

Первый Некромант с удивлением посмотрел вниз, затем перевёл взгляд на Мать, которая едва заметно кивнула, и сказал:

— А… да, очень. Я страшно люблю ракушки!

— Тогда бери! — Нот принялся рыться в корзине, встав возле неё на колени.

Штаны, конечно, сразу промокли на коленках, но Мать решила, что это не слишком серьёзная проблема.

— А Омегыч где? — спросил Нот.

— Поддерживаю мелкого, — сказал Теро-Теро, шагнувший следом в портал. — Где Омегыч?

Он аккуратно закрыл «окно» и с хрустом потянулся.

— А разве он не с вами там был? — удивился Первый Некромант.

— Неа, позавчера вечером ушёл уже, — сказал Теро-Теро. — Правда, он сначала хотел в библиотеку храма заглянуть — но не сидеть же там два дня подряд?

— Пап, вот ракушка, бери! — Нот подёргал Первого за рукав, и тот подхватил мальчишку на руки — вместе с ракушкой.

Мать Некромантов в задумчивости сунула руки в карманы, и в одном обнаружила костяные фигурки, одна из которых больно ткнулась под ноготь.

Вытащила — и охнула. Дракон, крючок и тикки-праматерь. Разве что миниатюрный череп не прихватила!

— Забыла Аве отдать, — сказала Мать с недоумением.

Теро-Теро посмотрел на костяные штучки на её ладони и хмыкнул.

— А, фигурки для гадания, — сказал он. — Думаешь о том же, о чём и я?

— Что?

— Что нам опять придётся вытаскивать этого сорванца из очередной беды, конечно.

Часть 2. Глава 40. В храме Вечно Недовольных

Старый храм совершенно преобразился с тех пор, как ожили боги.

Теперь это был дворец, каких Омегыч никогда не видел. Но ему не хотелось ни разглядывать роскошное здание из белоснежного камня, ни нежиться в роскошных покоях.

Даже белоснежное ложе, похожее на облако, и прекрасная богиня, одетая в шелка, не радовали его взора. Его охватывали то слабость, не дающая даже поднять головы, то нетерпение. Во сне, который внезапно нападал на него и утаскивал в зыбкое забытье, он видел себя — маленьким, семилетним, стоящим на скамеечке у плиты и варящим кофе. Видел, как Мать Некромантов принимает у него напиток, как на секунду прижимает руками его руки к стенкам чашки, отчего становится горячо, очень горячо. Он просыпался, с недоумением понимая, что снова вместо серых глаз видит золотисто-карие. И золото вместо меди…

Она целовала его, она втягивала его в самые сладкие любовные игры, и на какое-то время Омегыч поддавался им. С трудом выплывал на поверхность сладкого дурмана, чтобы схватить воздух пересохшими губами и молил о пощаде.

«Трус, какой же я трус! — думал Омегыч. — Я не могу бежать, но мне страшно оставаться!»

— Скажи мне, что тебе надо, Ют. Я выполню твою просьбу и уйду. Я не могу лишь полюбить тебя…

— Мне не надо, чтобы ты любил меня, мне надо, чтобы ты был полностью моим, — ответила ему богиня и, вынув из его рубашки золотую булавку, лёгким движением вонзила её под кожу как раз между лопатками. — Вот так. Иначе ты меня пока плохо слушаешься.

— А, ты тоже желаешь, чтобы у тебя был ручной дракончик? — усмехнулся Омегыч, удивляясь, что не чувствует боли.

Ему было трудно говорить, особенно — возражать и противиться. Эта женщина уже почти поработила его разум. Он много раз пытался исчезнуть, но безрезультатно — похоже, камень его больше не слушался. Жалкий булыжник! Омегыч касался груди, пытаясь вызвать знакомые ощущения головокружения и тошноты, подталкивающей изнутри, но камень лишь слабо постукивал в ответ — почти как настоящее сердце.

— О нет, драконом ты пока сделаться не спеши. Успеешь.

— Дай мне уйти, — снова попросил Омегыч. — Скажи, зачем я тебе нужен, и даруй мне свободу.

— Тебе не поможет, — ответила Ют. — Но я разрешаю тебе выбрать: или я заменю твоё каменное сердце на нечто более могущественное, или буду раз за разом наполнять тебя энергией, и ты завершишь трансформацию. В первом случае ты сделаешься почти божеством и сможешь менять облик — от человека к зверю и обратно ты будешь переходить легко и безболезненно, и жить будешь долго и, возможно, счастливо. А во втором случае сделаешься только драконом. Если и сможешь становиться человеком — то уж никак не прежним.

— Я уже в любом случае не буду прежним…

У Омегыча снова всё плыло перед глазами, словно он испил не одну чашу дурмана. Он прикусил язык и ощутил не боль, а лишь её слабый отголосок. И ещё он чувствовал неудобство между лопатками, куда впилась булавка.

— Ты говорила недавно и о третьем варианте. Стать обычным человеком.

— Но так ты потеряешь всё! — удивлённо сказала Ют. — Драконью кровь, магию и… даже меня.

— Что для этого надо сделать?

Ют помолчала, прикусив губу. Омегыч видел, как она борется с собой — то ли отмолчаться, то ли соврать, то ли быть честной.