Читаем Летописный путь все же был полностью

Поднявшись до Орши, мы сталкиваемся с проблемой дальнейшего движения. У летописца не сказано от какой точки Днепра волок до Ловати. Это м. б. путь от Днепра под Оршей или в районе Смоленска тем более, что там известны древние пути. Согласно [39], участок Днепра от истока до Дорогобужа (174 версты; 1 верста = 1067 м) был вообще не судоходным. От истока до впадения р. Жерди Д. протекает ничтожным ручейком, шириной от 1 до 2 саж. В Орше вышли на самое близкое расстояние между Днепром и Ловатью (самая южная точка р. Ловать — оз. Бутыка на окраине агрогородка Межа Городокского р-на Витебской обл.). От Орши до Смоленска надо пройти вверх (против течения) по Днепру около 140 км, через порожистый участок, который заканчивался несколько ниже Смоленска. Длина его составляла около 80 км. Согласно [35], ниже Смоленска местами встречаются глубины в 30 фт. (1 фут=30,48 см), а за ними на значительном протяжении идут глубины в 2 и 3 фт. Кроме недостаточной глубины, на этом участке, от впадения р. Катыни (25 в. ниже Смоленска) начинают все чаще попадаться массы гранитных валунов, которые, по мере приближения к порогу Кобеляки и далее до Орши, перемешиваясь с большими осколками песчаников, сильно загромождают русло реки. У дер. Кобеляки ширина русла сужается с 60 саж. до 10 саж. Порог Кобеляки, длиной около 150 саж … Извилистость и узость фарватера, недостаточная глубина, присутствие множества камней и порог Кобеляки, глубина на фарватере которого изменяется от 1½ до 2 футов (45–60 см). Это же отмечал Максимович Н.И. — от Орши до Смоленска — 40 каменных гряд и одна мель (не считая отдельных крупных камней). Наиболее опасным был порог Кобеляки, расположенный в 5 (по др. ист. в 9) км выше Орши. Русло реки здесь сужалось, а глубины в реке часто менялись. Этот участок реки был мало судоходным, по причине недостатка воды в течение большей части навигационного времени и вследствие каменистого дна, усеянного сплошь валунами и грядами гравия, что делало плавание даже самых малых судов небезопасным. Кроме времени весеннего паводка в апреле-мае, в течение остального периода навигации почти не пользовались речным путем между Смоленском и Оршей. Т. о., даже в полноводный период рубежа XIX–XX вв. участок Днепра от Орши до Смоленска был мало судоходный. Видимо к этому участку и относились слова Псевдо-Скимна. Но поскольку мы исследуем путь в период весеннего половодья, можно полагать, что этот участок верховий Днепра на плоскодонных судах был проходим (время весеннего паводка в апреле-мае). Бывает так, что самый короткий путь оказывается наиболее сложным и затяжным по времени. В то же время более длинный путь может оказаться наиболее простым и менее затратным во времени. Но для начала надо оценить Ловать — имеет ли смысл идти к самой южной точке Ловати — оз. Бутыка — или надо искать другие точки входа в Ловать, исходя из осадки судна и глубин водных преград.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих героев
100 великих героев

Книга военного историка и писателя А.В. Шишова посвящена великим героям разных стран и эпох. Хронологические рамки этой популярной энциклопедии — от государств Древнего Востока и античности до начала XX века. (Героям ушедшего столетия можно посвятить отдельный том, и даже не один.) Слово "герой" пришло в наше миропонимание из Древней Греции. Первоначально эллины называли героями легендарных вождей, обитавших на вершине горы Олимп. Позднее этим словом стали называть прославленных в битвах, походах и войнах военачальников и рядовых воинов. Безусловно, всех героев роднит беспримерная доблесть, великая самоотверженность во имя высокой цели, исключительная смелость. Только это позволяет под символом "героизма" поставить воедино Илью Муромца и Александра Македонского, Аттилу и Милоша Обилича, Александра Невского и Жана Ланна, Лакшми-Баи и Христиана Девета, Яна Жижку и Спартака…

Алексей Васильевич Шишов

Биографии и Мемуары / История / Образование и наука
Образы Италии
Образы Италии

Павел Павлович Муратов (1881 – 1950) – писатель, историк, хранитель отдела изящных искусств и классических древностей Румянцевского музея, тонкий знаток европейской культуры. Над книгой «Образы Италии» писатель работал много лет, вплоть до 1924 года, когда в Берлине была опубликована окончательная редакция. С тех пор все новые поколения читателей открывают для себя муратовскую Италию: "не театр трагический или сентиментальный, не книга воспоминаний, не источник экзотических ощущений, но родной дом нашей души". Изобразительный ряд в настоящем издании составляют произведения петербургского художника Нади Кузнецовой, работающей на стыке двух техник – фотографии и графики. В нее работах замечательно переданы тот особый свет, «итальянская пыль», которой по сей день напоен воздух страны, которая была для Павла Муратова духовной родиной.

Павел Павлович Муратов

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / История / Историческая проза / Прочее
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное