Летучая мышь

— Ваши приятели вернуться минут через двадцать, не раньше, — сообщил он, — это дает вам шанс, но следуйте точно моим указаниям. В случае чего версия такая: вы попали в эту комнату, нашли её пустой и по коридору добрались до лифта. По пути в гараж вас никто не видел. А на самом деле я вас провожу до своей машины. Спрячетесь на пару часов в багажнике, а потом я вас вывезу. Теперь пошли. Наденьте-ка вот это, — он протянул мне свой плащ, я с трудом влез в него и застегнулся на все пуговицы. Его шляпа, низко надвинутая, кое-как прикрыла мою разбитую физиономию

— Сами дойдете?

— Если недалеко — дойду.

— Пойду вызову лифт и вернусь за вами.

Две минуты спустя мы тронулись в путь. Я едва ковылял, но мы все же успели войти в лифт в тот самый миг, как открылась дверь в дальнем конце коридора. Пока все шло неплохо. Баум не отрывал палец от кнопки лифта, не позволяя ему остановиться где-нибудь на этаже. Подземный гараж был безлюден, и я, кряхтя и постанывая от боли, втиснулся в багажник. Надо мной опустилась крышка.

На исходе двух часов ожидания я, видимо, задремал и очнулся от того, что в крышку постучали — деликатно, по-дружески. Машина тронулась с места и ещё около часа мы куда-то ехали. Наконец, остановились, Баум помог мне вылезти на свет Божий. Мы находились во дворе дома, похожего на все парижские дома сразу.

— Пошли. Нас никто не должен видеть, — заторопился мой спутник.

Я повиновался, насколько позволяли ноги. На третьем этаже Баум, отперев своим ключом дверь одной из квартир, препроводил меня в гостиную, начисто лишенную вкуса, комфорта и отпечатка личности хозяина. Мы уселись на стульях друг напротив друга.

— Как вы попали в эдакую переделку? — спросил он. — Хотите помыться, почиститься? Здесь есть лейкопластырь. У вас на лице кровь…

— Да Бог с ней, — отмахнулся я, — Сначала поговорим.

— Слушаю, — с готовностью отозвался Баум

Я рассказал ему подробнейшим образом все, что произошло, вплоть до нашей встречи. Он слушал внимательно, не выражая никаких чувств. Когда я закончил, он поднялся, вышел в соседнюю комнату и принес оттуда полстакана виски "Блэк лейбл". Мой отбитый желудок с трудом принял огненную жидкость. Дыхание перехватило, в голове застучало назойливо, будто метроном, и я почувствовал, что никак не могу собраться с мыслями. Отчаянно захотелось спать.

Не к добру такая сонливость, — промелькнуло в голове, — Похоже на сотрясение мозга. Только не это! — я испугался по-настоящему.

— Не следует вам здесь оставаться, — услышал я слова Баума, — Да и мне пора в контору. Посажу вас в такси — адрес водителю назовете сами. Обдумаю ваши проблемы, встретимся завтра в шесть тридцать, договорились? — Он нацарапал адрес на бумажке и сунул её в мой нагрудный карман. — Ни при каких обстоятельствах не звоните мне на улицу Соссе, — предупредил он, — И здешний номер вам знать не следует, пользоваться им небезопасно.

Спустившись во двор, мы сели в его машину и выехали на улицу. На углу я заметил название: "Этьен Марсель". Так мы в центре! Осторожный человек этот Баум — столько времени крутил по Парижу, чтобы добраться сюда с улицы Соссе, здесь же рукой подать. Минуту спустя я пересел в такси и велел отвезти себя в агентство "Рейтер".

— Ну и вид у тебя, Боже правый! — только и сказал Артур. Он протер мое лицо куском влажной ваты, которую принесла послушная секретарша. Она захватила с собой также аспирин, липкий пластырь, нитку с иголкой, чтобы хоть как-то заделать дыры на моем пиджаке, и кружку крепкого чаю.

— Пусть кто-то побегает за меня, — попросил я, — Принесет одежду из отеля. И вызовет сюда Изабел — но только пусть она сначала уверится, что за ней не следят.

— Все устрою, — пообещал Артур, — Скажи, что именно тебе принести.

Часом позже, уже переодетый, я сидел рядом с Изабел на потрепанном диване в комнате Артура. Она медленно пила джин, и её безукоризненно правильное и отлично ухоженное лицо выражало крайнюю степень неодобрения.

— Выглядишь ты глупо, — произнесла она наконец, — Давай рассказывай!

Я рассказал, потом спросил, что случилось вчера с нею.

— А ничего, — ответила она, — Когда они тебя уволокли, я велела таксисту ехать дальше, убедилась, что за мной никто не увязался, и отправилась домой. Там я села за телефон. В "Сюрте" мне сказали, что ты не у них. Звонить в ДСТ смысла не было: эти никогда ни в чем не признаются. Позвонила к тебе в отель, оставила свой номер, чтобы ты мне перезвонил, когда вернешься. Никакого результата, как ты уже догадался. Тогда я связалась через одного приятеля из нашего министерства с твоим начальником. Так что Пабджой в курсе. А больше никто.

Мне почудилось участие в холодном взгляде Изабел — неужели? Это мимолетное впечатление как-то утешило меня, хотя не было времени проверить его правильность: зазвонил телефон, и Артур подозвал Изабел:

— Это тебя со службы.

Она взял трубку, сказала "Да" и "Спасибо". Потом положила трубку и повернулась ко мне:

— Пришел телекс из Лондона: "Пусть Джордж приедет, надо поговорить". Это Пабджой тебя вызывает. Ты уезжаешь, понял?