Летучая мышь

Баум высоко вскинул кустистые брови и стал похож на симпатичного удивленного хомяка:

— Pa possible — невозможно!

— Тем не менее это произошло.

— Как он выглядел, этот тип?

Я постарался описать предыдущего Баума как можно подробнее, но нынешний только головой покачал:

— У нас такого нет.

— Более того, он отвез меня к себе, на улицу Этьен Марсель.

— Адрес мне ничего не говорит. Вы уверены, что встреча произошла именно в моем кабинете?

— Уверен. Снаружи висела табличка: "Начальник отдела документации". И ваше имя.

— Я начальник отдела исследований. На моей двери должность не обозначена — просто имя и фамилия.

— А номер комнаты какой?

— Триста шестнадцать. Третий этаж.

— А я был в семьсот девятнадцатой, на седьмом.

— Господин Пэнмур, — Баум говорил со мной терпеливо и мягко, как с душевнобольным, — в нашем управлении комнаты семьсот девятнадцатой нет, потому что нет седьмого этажа. Последний — шестой, там расположены технические службы.

— Но в лифте была кнопка с цифрой "семь"!

— Значит, вы были не у нас.

— Вот это да! — я залпом выпил рюмку.

— Расскажите все с самого начала, — предложил Баум, протягивая мне бутылку с коньяком. Я налил себе еще. Кошки во сне зашевелились, одна даже попыталась встать, но, разморенная теплом, снова улеглась на ковер. Баум ногой в домашней туфле ласково потрогал её.

Я начал свой рассказ с моих встреч — с Артуняном, с Альбером Шаваном, с того, как я был "арестован" возле "Sexy-Bizzare". Поведал, как били меня в контрразведке, как я улизнул от своих мучителей и встретился с Баумом, как он мне помог. И дальше — как взял напрокат машину и какая это оказалась машина. Потом о сражении в доме Бонтанов. О дальнейшем путешествии. Закончил на том, как симулировал автокатастрофу. Кое о чем я счел за лучшее умолчать: об убитом арабе, о бумагах Сегюра, о Бракони и находке в его доме. Когда я закончил, Баум спросил, не запомнил ли я номера машины, на которой меня увезли от дверей ночного клуба.

— Запомнил. У меня память на такие вещи. 5502 75. Или 5592.

— Министерский номер. Установить нетрудно, — он потянулся за лежащим на столике блокнотом, записал. — А номер дома на улице Этьен Марсель?

— Не заметил. Но могу специально сходить и посмотреть.

— Завтра же и сходите, ладно? И опишите людей, которые вас били.

Я описал, как мог, он сделал пометки в блокноте.

— А как они были одеты?

В моем описании первое место занимала обувь — её я разглядел лучше всего.

— Они обращались друг к другу по имени?

— Не слышал. По-моему, это профессионалы. Знают, как бить, куда ударить, чтобы побольней. И при этом никаких эмоций — скучное занятие, тысячу раз это проделывали.

— А как выглядит квартира на улице Этьен Марсель?

Пришлось напрячь память — я ведь был ещё не в себе, когда туда приехал. Но кое-что все же вспомнилось.

— Пьет хозяин шотландские виски "Блэк Лейбл" — дорогое удовольствие во Франции. А квартира безликая. Знаете, он не чувствовал себя дома — даже входную дверь открыл как-то неуверенно. Может, я и ошибаюсь…

— Он говорил, что это его квартира?

— Сказал, что отвезет меня "к себе". И дал лейкопластырь, чтобы залепить порезы. В ванной он, стало быть, ориентируется.

— Как вам показалось — квартира вообще обитаема? Живут в ней?

— Думаю, да. Или специально для меня ей придали жилой вид. На столике в прихожей были письма, а на вешалке — мужская шляпа и плащ.

— Давайте вернемся к той комнате, которую вы приняли за мой кабинет. Когда вы вылезли в окно, то обратили внимание на соседние здания?

— Помню крышу дома напротив. Но особо ничего не разглядел — там парапет высокий.

— Что-нибудь все-таки разглядели? Какие-нибудь дома? Может, что-то необычное?

— Дом напротив — кирпичный. И выше того, в котором я находился. Иначе бы я просто его не увидел — я ведь прятался за парапетом, полз, согнувшись.

— Стало быть, этажей восемь?

— Не меньше.

— А на улице Соссэ все дома на противоположной от нас стороне — из серого камня, а не кирпичные.

— Вот как!

— Излишне и говорить, что мы никогда не пользуемся услугами автошколы Марсо. Припомните ещё что-нибудь…

— Да, я же видел Эйфелеву башню! Довольно близко — может, в километре. Или ближе. Тогда я на это внимания не обратил, но теперь понимаю, что от улицы Соссэ она гораздо дальше.

— Вы её видели прямо за кирпичным зданием?

— Да. Прямо перед собой.

— Значит, улица, на которой вы были, проходит перпендикулярно прямой линии, если её начертить от Эйфелевой башни к этому дому?

— Что-то в этом роде.

— На ваше суждение, что до башни около километра, к сожалению, полагаться нельзя. Знаете, расстояние — вещь обманчивая…

— Пожалуй.

— Что ещё вспомните?

Я подумал. Ага, вот. Где-то поблизости проходит метро: пока я ждал своего спасителя в гараже, явственно чувствовал, что пол вибрирует. Я даже, от нечего делать, фиксировал в голове, насколько часто проходят поезда. Примерно каждые семьдесят секунд.

— На разных линиях метро в Париже поезда ходят с разной частотой, одобрительно сказал Баум, — Это ваше наблюдение может оказаться полезным.