Летучая мышь

— Просто приглядываю за вами. Вам ведь угрожает опасность, а сами вы не склонны беречься. Ну и мне интересно стало, что это вас потянуло в Кельн, когда у нас с вами и в Париже дел полно. Чей это, к примеру, адрес Леопольдштрассе, 34?

— Одного субъекта по имени Мюллер.

— Мюллеров в Германии пруд пруди.

— Иоханнес Мюллер, из Лионского департамента СД, служил при Барбье.

— Я думал, он умер давно…

— А он жив себе. Я его повидал, и теперь у меня есть одна микропленка, которую я бы охотно посмотрел вместе с вами.

— Тогда едем в Archves Nationales — Национальный архив, — поспешно сказал Баум, — Моя машина внизу. По пути расскажете, кто такой Р. Брансон…

Пока мы по мосту Понт-неф пересекали Сену, я успел рассказать ему о Брансоне, изменив все факты, кроме адреса "Родез, до востребования", поскольку Бауму все равно он был известен от биржевого маклера.

— Имя "Брансон" я узнал от Пабджоя, — сказал я, — и он же назвал мне биржевого маклера — Робертон. Понятия не имею, откуда ему известны эти люди. Я даже не предполагал, что они связаны с делом Маршана. С Пабджоем вечные проблемы, — пожаловался я, — Скрытен до абсурда. На уровне психоза.

Баум внимательно следил за уличным движением и заговорил только, когда мы добрались до места:

— Надеюсь, между нами установилось взаимное доверие, — казалось, он целиком занят выбором места для парковки.

— Разумеется, — бодро подтвердил я.

В архиве он заказал микрофильм лекций по Римскому праву. Заодно нам дали проектор. Я достал из кармана три отрезка пленки и первый из них, помеченный как J-1, заправил в проектор. На экране появилось изображение плотно исписанной страницы. Баум навел изображение на фокус, и слова стали различимы. Сверху стояло: "Служба безопасности Абвера, Лион".

"Я, Андре Маршан, настоящим подтверждаю факт моего сотрудничества со службами Третьего Рейха в установлении законности и порядка на оккупированной территории Франции и в выявлении и предании суду засланных из Лондона агентов-голлистов и членов прочих нелегальных террористических организаций.

Подписано без всякого принуждения по собственной воле 19 января 1943 года в 16. 00 в помещении Абвера,

Андре Маршан".

— Почерк Маршана — похоже, это не подделка, — возбужденно сказал Баум, — Посмотрим дальше.

Второй просмотренный нами отрезок пленки явил собой точную копию предыдущего, но фамилия была другая — Бракони Рауль. Третий оказался памяткой, выпущенной штаб-квартирой Парижского гестапо — это был секретный в свое время документ, призывавший французских военных и союзников организовывать отряды сопротивления на местах. Под документом стояла дата 2 июля 1944 г. и назывался источник: "Летучая мышь".

— Подпольная кличка Маршана, — объяснил я, — Ее придумали вместе Мюллер и Барбье. Если верить Маршану, сам генерал Оберг знал Маршана под этим именем. Маршан был не просто тайным информатором — он поставлял информацию Кальтенбруннеру, который на её основании составлял отчеты для фюрера.

Пока мы не вышли из архива, Баум молчал.

— Значит, Маршан был агентом гестапо, — сказал он наконец, — Наше досье, даже если бы все страницы были целы, гроша ломаного не стоит по сравнению с тем, что мы сейчас видели. Подделка исключена: множество косвенных улик говорят о том же самом. Однако, друг мой, не доказано, что Маршан оставался агентом иностранных разведок и после войны. Мы-то с вами, конечно, в этом уверены, но кому интересно наше мнение? Документы, которые вы добыли, конечно, представляют интерес, однако принадлежат истории. Если бы мы отыскали людей, которые столь настойчиво преследуют вас, то они бы дали нам ключ к загадке.

Вероятно, читателя интересует, почему в тот момент я не посвятил Баума в историю Бракони — другими словами, почему скрыл от него важнейшее звено в цепи, доказательство того, что и после войны Маршан продолжал свою агентурную деятельность. Иначе чего ради он постоянно наведывался в Конш, поддерживал контакты с Бракони? Дело в том, что если бы я рассказал Бауму о Бракони и о том, что обнаружилось у него в сарае, то неизбежно всплыла бы моя роль: охотник за шпионами на французской территории. Несомненно, Баум, будучи высокого ранга сотрудником контрразведки, обязан был мне противодействовать. Как минимум, сообщить обо всем Вавру. И тут начался бы грандиозный скандал на уровне министерств. Я едва не попался, когда речь зашла о Р. Брансоне, и он, конечно, не поверил моей выдумке. Так что о Бракони я счел за лучшее вообще умолчать — по крайней мере, до поры до времени.