Летучие бурлаки (сборник)

Борис Борисыч Гребенщиков заявил, что больше не будет давать интервью.

Все всполошились и начали интерпретировать.

Естественно, все мы любое событие интерпретируем так, чтоб нам самим было понятно и приятно.

Ряд оппозиционно ангажированных интерпретаторов сказали, что время у нас такое на дворе: и молчать нехорошо, и говорить боязно. Но ввиду того, что Борис Борисыч в силу своего буддийско-православного смирения не имеет желания прямо и горестно осуждать власть, он выбрал помолчать.

Все эти интерпретации корнями уходят в древние времена, когда русский рок-н-ролл якобы не на жизнь, а на смерть бился с проклятой советской властью. Власть отвечала рок-н-роллу взаимностью, устраивая повсеместную травлю непримиримым бойцам рок-н-ролла, — но те выстояли и победили. И принесли нам свободу на своих крылах.

Мифу этому уже четверть века — и он, знаете ли, прижился до такой степени, что отдельные бойцы рок-н-ролла сами в него поверили.

Между тем реальное положение дел никак или почти никак не соответствует тому, что мы тут все напридумывали.

Читал тут в «Огоньке» сорок тысяч раз пересказанную историю о том, как после скандального выступления на фестивале «Тбилиси–1980» «Аквариум» обвинили во всех смертных грехах, 27-летнего Борю Гребенщикова исключили из комсомола и приготовились расстреливать. «Группа была запрещена. Травля закончилась только в 1987 году», — пишет журнал.

Нам всё время забывают рассказать, что Борю Гребенщикова сначала исключили из комсомола, а потом восстановили, и он даже не противился этому. Мало того, уже в 1981 году его впервые показали по телевизору — по самому настоящему советскому телевизору! И он пел нам с голубых экранов. Группа непрестанно выступала (с некоторым — впрочем, не критическим — перерывом на андроповский заморозок). В конце 1983-го «Аквариум», обогнав группу «Земляне», был назван в тройке лучших советских групп по результатам первого в советской практике опроса экспертов, проведённого газетой «Московский комсомолец». В 1984-м в том же опросе «Аквариум» занял уже второе место.

В том же 1984-м (махровый застой!) группа принимает участие в программе «Музыкальный ринг» на ленинградском телевидении, а в 1986 году — снимается там во второй раз.

Ещё в первой половине восьмидесятых музыка «запрещённого», «затравленного» и «находящегося в подполье» «Аквариума» звучит в нескольких спектаклях и кинофильмах.

О таком «подполье» нынче 99 % музыкантов и мечтать не смеют.

В 1985 году Гребенщиков на полном серьёзе мог сказать в интервью (интервью у него периодически появлялись в прессе с 1974 года): «Всем достигнутым мною я обязан советской власти».

Думать, конечно, при этом он мог что угодно — но говорил же ведь, никто за язык не тянул.

Но самое главное: в песнях «Аквариума» и в помине не было никакого протеста. До 1986 года у них была одна злая песня — «Немое кино»:

Панки любят грязь, а хиппи — цветы,
и тех, и других берут менты.
Ты можешь жить любя, ты можешь жить грубя,
но если ты не мент — возьмут и тебя.

В 1986 появилась вторая — «Козлы», в которой, впрочем, содержался любопытный наезд на подступающую демократизацию:

В кружке «Унылые руки»
всё говорят, как есть.
Но кому от этого радость,
кому от этого честь?

И, наконец, в 1987 году прогремел всем известный «Полковник Васин».

На этом вклад группы «Аквариум» в буржуазно-демократическую революцию закончился. Остальные пятьсот песен Бориса Гребенщикова посвящены куда более важным и умным вещам.

Хотя что мы о БГ да о БГ.

И Виктор Робертович Цой — тоже, вопреки всеобщему мнению, никогда не протестовал, и вплоть до «Группы крови» (р-р-революционный альбом 1988 года) пел своим самурайским голосом в основном мирную любовную лирику.

Самая протестная песня «Кино» той эпохи — «Мы хотим танцевать!».

И Майк Науменко, и «АукцЫон», и «Воскресение», и «Машина времени», и «Секрет», и «Калинов мост», и «Ва-Банкъ», и «Бригада С», и «Хроноп», и «Нау» — кого ни возьми из них, сразу увидишь, что весь протест любой из перечисленных групп заключался в умеренной асоциальности лирического героя. Или — в неумеренной, как у группы «Ноль». Но не более того!

Понятно, что встроить в советскую матрицу «Гражданскую оборону» не удалось бы никогда (как будто Летова после 1991 года нам часто показывали!) — но все остальные, не рухни страна в одночасье, понемногу перебрались бы под самые софиты советской, прости господи, эстрады, и ничего б не случилось.

В 1987 году, конечно, всё поменялось — все стали такими бунтарями, что туши свет.

«Мы перемещались со стадиона на стадион с таким видом, как будто лично отменили советскую власть», — иронизировал по этому поводу сам Борис Борисович.

Он-то иронизировал, а многие его собратья по ремеслу — вовсе нет.