«Летучий голландец» российской интеллигенции (очерки истории «Философского парохода»)

Массовые высылки возбуждают у меня большие опасения:

1. Они организуют и воспитывают высланных и закаливают их и доканчивают партийное образование и спайку.

2. Они организуют семейства высланных и «симпатиков».

3. Они поэтому содействуют развитию и укреплению данной партии в будущем и вырабатывают будущие кадры.

Поэтому я считаю установившуюся практику широких высылок по подозрению опасной для Республики, содействующей созданию антисоветских партий и полагаю необходимым повести борьбу с этой практикой.

Прошу Вас прислать мне данные, сколько, за что, куда мы выслали и высылаем как из Москвы, так и других мест и какими принципами мы руководствуемся.

Необходимо пойти по этому вопросу с докладом в ЦК.

Я думаю, что надо установить следующие принципы:

1. Высылаются только активные и не по подозрению, а когда есть полная уверенность.

2. В тройке докладывает не только следователь или Юридический отдел, а один из членов Коллегии, который кроме ознакомления с делом, знакомится и с самим подсудимым (иначе тройка всегда будет в руках следователя).

3. Не высылаются те, которые, можно ожидать, после освобождения перестанут быть активными.

4. Не судить о человеке и деле по формальным признакам — отказался дать подписку (между прочим считаю требование подписок вредным и нецелесообразным).

5. Ко всем свидетельским показаниям (хлопотам) относиться с полным вниманием.

Лучше 1000 раз ошибиться в сторону либеральную, чем послать неактивного в ссылку — оттуда он сам вернется наверное активным, а его осуждение сразу будет мобилизовано против нас.

Ошибку всегда успеем исправить.

Высылку потому только, что он когда-то был меньшевиком, — считаю вредным делом.

Прошу дать ход этой моей записке.[121]

С тех пор практика высылок фактически перестает работать, постепенно заменяясь гораздо более жестокими мерами наказания[122].

Ой ты, участь корабля…

Не нужно искать особых аргументов, чтобы развенчать миф о единстве русской эмиграции, ее особой исторической миссии и значении ее философской мысли для развития мысли западной. Достаточно обратиться к документам эпохи — письмам, газетным статьям и все тем же мемуарам. Они так красноречивы, что почти не требуют комментариев.

Из переписки евразийцев П. П. Сувчинского и Н. С. Трубецкого: