Летун

– Дедовская, – похвастал Селивёрстов, указывая на оружие. – Гости, честно сказать, бывают у меня крайне редко, да и то, всегда хорошо знакомые люди. А оружие в доме офицера должно иметься, как же без этого?…

Выпив чаю с бубликами, друзья разошлись по комнатам.

Проснулся Сосновцев поздней ночью, довольно неожиданным и неприятным образом. От прикосновения холодного металла к горлу.

Только он хотел выругаться, как чья-то сильная рука зажала рот. В ухо зашептали:

– Лежи тихо, учитель. Попытаешься орать или дёргаться – перехвачу глотку от уха до уха…

– Что хочешь? – придушенно просипел Андрей.

– Бумаги. Те, что ты должен был отдать ещё днём. Тогда тебе повезло, сейчас – шутки в сторону. Или отдашь добровольно, или я тебя прирежу, а бумаги найду сам.

– Как я тебе их отдам, если двигаться не могу?

Противник находился в изголовье. Одной рукой – локтем – он перехватил Андрею горло, другой приставил клинок. Каков грабитель из себя, Сосновцев видеть не мог, но чувствовал горячее дыхание в ухо, тяжесть навалившегося на плечи тела.

– Говори, где лежит труба, что была при тебе днём. Если бумаги на месте, я заберу их и уйду. Если соврёшь – получишь нож под рёбра.

– Кто ты, зачем тебе неудачный чертёж? В нём никто не разберётся, я начертил его неправильно.

– Это теперь не твоя печаль. И не моя. Мне нужно выполнить поручение. Если для этого потребуется тебя пришить, учитель, я это сделаю. Ну!..

Во время беседы Андрей незаметно подтягивал ноги к животу. Понемногу, осторожно, незаметно. Правая рука бандита, которой он держал нож, была на отлёте, до неё не добраться. Но вот левая лежала на шее. Точнее, не лежала, а сжимала горло крепким захватом.

– Хорошо, – просипел Андрей. – Жизнь дороже. Смотри, видишь за столом тумбочку?

Никакой тумбочки там не было, стоял стул, но в комнате темно, а налётчик тут наверняка впервые.

– Где? – злым шёпотом спросил он.

– Да вон же, прямо за столиком, ближе к окну…

Бандит чуть приподнялся, вглядываясь в сумрак, и ослабил хватку. В тот же миг Андрей обеими руками ухватился за руку, удерживающую его в захвате, и дёрнул её вправо, навстречу руке вооружённой. В то же самое время он сумел просунуть под локоть подбородок, исключая удушение, а ноги резко забросил на голову противника, пытаясь провести захват.

Помешало одеяло. Оно сковало, не позволило развести ноги. Но получилось даже лучше – нечто тёмное, обрушившееся на голову налётчику, сбило его с толку. Он отпрянул, выпуская жертву, а Андрей кубарем слетел с кровати в другую сторону.

Они вскочили одновременно. Убийца, освободившийся от одеяла, словно свалившегося с потолка, и тот, кого нужно было убить и ограбить – безоружный, в пижаме, босой.

Они стояли с разных сторон кровати. Андрей видел темную фигуру, коренастую, плечистую. Лица не разобрать, а может, его скрывала маска. Но вот в руке тускло отсвечивал нож – длинный, слегка изогнутый, наверняка бритвенной остроты. Бандит играл клинком, менял хват с переднего на задний, опасно поводил оружием. Ясно было – он чувствует полное своё превосходство.

Прыжком Андрей вскочил на кровать и рванул со стены дедовскую саблю.

Противник отступил в центр комнаты. Сосновцев пружинисто оттолкнувшись, попытался достать его ударом в прыжке, но грабитель ушёл вбок. И тут уже сам Андрей с трудом увернулся от мелькнувшего у груди лезвия.

Но раскручивая корпус в обратную сторону, рубанул по диагонали – сверху вниз.

Бандит ловко присел, сабля просвистела рядом. Фигура метнулась к столу. В тёмной комнате поединок напоминал игру теней – Андрей видел лишь нечеткий, постоянно двигающийся силуэт убийцы и продолжал рубить крест-накрест, наступая. Сабля легко развалила попавшийся на пути стул, полетели осколки вазы, клинок срезал бутон хризантемы…

А грабитель был уже у окна. Ударом локтя он растворил створки, вскочил на подоконник. Андрей попытался достать его длинным выпадом, но тот уже спрыгнул во двор, скрылся с глаз.

– Что случилось? – ворвался встревоженный Селивёрстов с лампой в руках. – Что у вас здесь твориться?!

– Сбежал, гад! – прорычал Сосновцев, вглядываясь в черноту двора. Нигде не было видно ни единого движения. – Да ловок как!

– Кто сбежал?! Объясните же толком, что произошло?

Андрей в двух словах рассказал о происшествии. Извинился за стул и разбитую вазу.

– Пустое, – отмахнулся штабс-капитан. – Однако намерения наших недругов куда серьёзнее, чем я предполагал. Паршивец через крышу пробрался, там есть пролаз возле дымохода. Но кто мог подумать, что они на такое отчаются?

– Да, приключение продолжается, – невесело пошутил Сосновцев.

– Боюсь, Андрей Павлович, приключения, столь похожие на неприятности, только начались. До рассвета четыре часа. Вы прилягте, а я подежурю.

– Вряд ли они сегодня сунуться.

– Бережёного бог бережёт. Первый поезд на Москву в восемь утра. К этому времени мы должны быть на вокзале и взять билеты. Завтра пятница, последний день присутствия. Либо мы попадём к моему знакомцу к окончанию приёма, либо, ещё лучше, договоримся на субботу. Чем быстрее ваша статья попадёт в надёжные руки, тем нам безопаснее. И вот ещё…