Лев

— Только вчера, — ответил Буллит. — Я послал трех рейнджеров по его следам, когда он ушел со старого места. И вчера кипсиг Маина, — он повернулся к самому молодому из двух черных гигантов на заднем сиденье, — пришел и рассказал мне.

Буллит обнял тяжелой рукой девочку.

— Я хотел проверить вместе с тобой, — сказал он.

— Кинг! Кинг! — кричала Патриция, вскочив на ноги.

Большой лев приближался огромными скачками, грива его развевалась по ветру, и он рычал от радости. Кинг уже почти достиг машины, но Патриция крикнула:

— Папа, заставь его побегать! Быстрее, быстрее, как он только может. Он на бегу такой красивый!

«Лендровер» резко отвернул, и лев оказался не перед машиной, а рядом. Буллит поддал газу и пошел с такой скоростью, чтобы не отрываться далеко от Кинга и в то же время заставить его мчаться изо всех сил, из последнего дыхания. И Кинг понесся за нами вслед длинными прыжками, — ну совсем, как пес, — но пес апокалипсиса, собака конца света, — и при этом он так же радостно лаял, но от лая его дрожала саванна и заросли.

Так мы пронеслись раз, и два, и три по большой равнине. Испуганные животные убегали за горизонт, а над нами, обманутые львиным рыком, обычно предвещающим смертельную охоту, закружились, заслоняя солнце, грифы и стервятники.

Кинг все так же мчался прыжками и рычал, но на краях его брылей уже выступила пена. Патриция села на место, положила руку на руку Буллита. Казалось, они вели машину вместе. «Лендровер» постепенно замедлил ход и остановился.

Мгновенно Кинг очутился рядом, встал во весь рост и положил передние лапы на плечи Буллита. Хрипя и задыхаясь от радости и усталости, он терся мордой о щеку человека, который приютил его, сберег его детство. Грива и рыжие волосы перепутались, смешались в одно золотое руно.

— Смотрите, ну прямо два льва, ведь правда? — сказала Патриция.

Голос ее был не громче дыхания, но Кинг его услышал. Он протянул лапу со втянутыми когтями, чувствительную и мягкую, как огромная губка, обнял девочку за шею, прижал к Буллиту и облизал им лица обоим сразу своим жарким языком.

Потом он сел и золотыми глазами осмотрел всех, кто был в машине. Он узнал нас: Кихоро, рейнджеров и меня. Потом лев обратил свой взгляд на Буллита. И тот понял, чего от него ждет лев.

Он медленно открыл дверцу, медленно спустился на землю и так же медленно подошел к Кингу. Встал перед ним и сказал, отделяя каждое слово:

— Ну что, мальчик, хочешь проверить, кто из нас сильнее? Как в старые добрые времена? Ведь так?

Кинг пристально смотрел на Буллита. Левый глаз его был немного уже и длиннее правого и, казалось, подмигивал. Легким глухим порыкиванием он словно подтверждал каждую фразу Буллита. Кинг все понимал.

— Ну ладно, малыш, держись! — закричал Буллит.

Он бросился на Кинга. Лев поднялся во весь свой рост на задних лапах и обхватил передними шею Буллита. На сей раз это была уже не ласка. Всей тяжестью лев пытался опрокинуть человека. И человек напрягал все силы, чтобы бросить на землю льва. Видно было, как под шерстью и кожей Кинга перекатываются могучие длинные мышцы. На голых руках и открытой шее Буллита вздулись мускулы Геркулеса. Напирая друг на друга, отвечая усилием на усилие, они не уступали ни пяди. Наверняка, если бы лев применил всю свою мощь или если бы приступ ярости сжал его тело в стальную пружину, Буллит, несмотря на свою необычайную физическую силу, не выстоял бы и мгновения. Но Кинг знал, — не хуже, чем Буллит, — что это игра. И точно так же, как Буллит, который несколько минут назад замедлил ход машины, чтобы лев не отстал, Кинг сейчас использовал свою страшную мощь только для того, чтобы противостоять напору Буллита.

Тогда Буллит изменил тактику. Он зацепил правой ногой заднюю лапу Кинга, дернул ее к себе и закричал:

— Ну, а что ты ответишь на этот прием, сынок?

Человек и лев вместе покатились по траве. Завязалась беспорядочная борьба, вся в раскатах хохота и рычания. И наконец человек очутился внизу, под грудью льва, прижатый лопатками к земле. Теперь Буллит переводил дух, а лев своим узким натянутым глазом посматривал на него, словно посмеиваясь. Внезапно, одним рывком Буллит перевернулся на живот, подобрал под себя колени, уперся ладонями в землю и, — толчок за толчком, — невероятным усилием выпрямил спину и поднял большого льва Килиманджаро, который повис на нем, беспомощно размахивая лапами и вовсе не сопротивляясь.

— Ура, папа! Ура! — закричала Патриция.

Оба рейнджера хлопали в ладоши.

Один Кихоро оставался безмолвным. Он отвернулся и своим единственным глазом пытливо и подозрительно всматривался в узкую длинную полосу редколесья, которая клином выходила на поляну.

Не знаю, каким образом заметил это Буллит. Он сбросил Кинга со спины, вздохнул воздух, запрокинув голову к солнцу и потянулся всем телом, расправляя плечи, разводя руками. Должно быть, все его мышцы, все связки болели от напряжения. Однако он хохотал от счастья. Его сила и ярость наконец-то получили разрядку и были увенчаны высшей наградой на глазах его дочери.

— Хорошо поиграли, сынок, — сказал он Кингу, беря его за гриву.