Лев Майсура

— Добро пожаловать в Пальгхат, шахзада! Сердца твоих усердных слуг полны ликования при виде тебя, о опора трона! — произнес традиционное цветистое приветствие фаудждар.

Окруженный блестящей свитой, шахзада неподвижно сидел на своем Таусе. На нем был иранский шлем с крепкой стрелкой и золотыми ветвями по бокам, вышитый золотом халат. С пояса свисала сабля с драгоценной рукоятью.

— Ты и твои люди показали себя настоящими воинами, — сказал Типу, засовывая за пояс боевые рукавицы. —А Майсур ценит отважных. Пойдемте в крепость...

И Типу, а вслед за ним фаудждар и прибывшие с армией полководцы двинулись по алой ковровой дорожке к воротам Пальгхата, приветствуемые местными жителями, которые успели вернуться из окрестных лесов.

— Я спешил к Пальгхату, чтобы отбросить ангрезов, но ты сам справился с ними, — говорил фаудждару Типу, пытливо рассматривая лежащие под стенами сломанные лестницы, груды камней и обгорелые бревна — следы недавнего штурма. — Слава всем вам! Пусть будут достойно награждены все, кто отличился в бою.

— Будет исполнено, шахзада! — радостно сказал фаудждар.

А вечером, при ярком свете факелов и свеч, состоялся пир в честь прибытия наследника. Слуги раскатали во дворце фаудждара большой дастархан[80]; его уставили блюдами с желтым от шафрана вареным рисом, высокими медными кувшинами с вином, шербетом и чистой водой, серебряными тарелочками со сластями.

— Садитесь, — пригласил Типу полководцев и старейшин. Подавая пример, он первым опустился на ковер. Вслед за ним, придерживая оружие, уселись и остальные. — А ты, отважный фаудждар, садись рядом со мной. Велики ли твои потери?

— Всего полтора десятка человек, шахзада, — отвечал фаудждар. Его так и распирало от гордости при виде того, как Типу своей рукой накладывает ему в тарелку рис и мясо. Многим ли выпадает такая честь! — А ангрезы потеряли множество сипаев и белых солдат. Мои люди напали на их арьергард в узком горном проходе и с помощью Аллаха отбили все пушки и провиант. Ангрезы убегают от Пальгхата голодные и злые...

— Это пойдет им на пользу. Далеко они отсюда?

— Всего в трех-четырех переходах, шахзада. Они отступают к крепости Поннани. Ты найдешь ангрезов по брошенной амуниции и солдатским могилам.

— Что ж, мы этого следа не потеряем.

Типу сидел на ковре, поджав под себя ноги и слегка наклонив вперед широкие сильные плечи. При свете факелов сверкала его досиня выбритая голова. Кусочками лепешки шахзада захватывал горстки риса, клал их в рот и медленно пережевывал янтарные зерна, думая о чем-то своем.

Фаудждар искоса поглядывал на шахзаду. Он казался ему воплощением силы и отваги, этот молодой герой Майсура, непревзойденный наездник, искусный полководец и мастер дерзких конных атак. Слава его гремит по всему Декану, и о нем распевают по городам и деревням бродячие певцы.

— Бомбейскому командиру, как видно, очень хотелось взять Пальгхат, — осмелился нарушить мысли Типу фаудждар. — Он подсылал сюда джасусов, обещая большие деньги за сдачу крепости. Только ничего из этого не вышло.

Типу не спеша повернулся к фаудждару и пытливо посмотрел ему в глаза.

— Командир ангрезов понимает, что Пальгхат — сердце этой части Малабара, — сказал он. — А Малабар богат тиковым лесом и перцем, которыми мы торгуем с Аравией, Ираном и Пегу[81]. Товары эти нынче дороже золота.

Покончив с едой, Типу приложил к губам платок и потянулся за медным стаканом с водой.

— Ангрезы пришли на Малабар, чтобы выручить Мадрас, — продолжал он. — Но мы все равно сорвем с высокой мачты мадрасского форта их паучье знамя...

Когда с ужином было покончено, Типу достал из кармана великолепные английские часы, посмотрел на их черный циферблат и сказал приближенным:

— Уже поздно. Ступайте по частям! Позаботьтесь о том, чтобы сипаи были сыты и хорошо отдохнули. Завтра отправимся в погоню.

Поблагодарив Типу, майсурские полководцы разошлись. Во дворце остался лишь отряд телохранителей шахзады. Пробили отбой барабаны. Пропели вечернюю зорю боевые трубы.

А наутро, когда солнце проглянуло на миг сквозь рваные тучи, просторное поле у стен Пальгхата, где недавно шумел лагерь, уже было пустынным. В нем виднелись лишь гаснущие кострища, следы кольев от военных палаток да пара охромевших быков, которые мирно щипали примятую траву.

Хамберстон благодарит провидение

Армия Хамберстона отступала от Пальгхата вдоль реки Поннани. Кутаясь в клубы сизых туманов, на нее угрюмо смотрели окрестные высокие горы. Вся в пене и брызгах река с грохотом ворочала камни. Вода в ней была мутно-желтой от мхов и лишайников, в изобилии росших на окрестных скалах. На коротких ночных привалах бомбейские сипаи укрывались в палатках от ливней, прислушиваясь, как вслед за ослепительными вспышками молний гремит небесная канонада, тысячекратно усиленная горным эхом. «Богиня Сита полощет в реке свои прекрасные волосы! — в страхе шептались они. — Хну с них смывает. К добру это или к беде?.. »