Лев на площади

Писатель (высыпает из портфеля не менее двадцати пачек сигарет). Какую марку вы предпочитаете? «Кемел», «Честерфильд», «Лаки-страйк», «Морисон»?

Лоу. Вы что же, такой страстный курильщик?

Писатель. Нет. я вообще не курю. Но. вы сами понимаете, литература не приносит… Премия — это только название: они выдают вместо денег диплом на плохой бумаге. Я творю исключительно ночью. А днем я работаю. В моих руках «черный рынок».

Лоу. Где он помещается, ваш «черный рынок»? На площади?

Писатель. Нет, в этом портфеле. Чулки, сигареты, шоколад, пенициллин — словом, дары вашей пышной Америки. Я покупаю в Марселе у ваших военных.

Лоу. Оказывается, вы не так глупы, как это кажется. Я вам скажу откровенно: лучше продавать дамские чулки, чем писать про какого-то древнего грека. Всякая торговля заслуживает уважения, наш президент сказал, что торговля — это залог прогресса. Угу.

Входит маркиз де Шампиньи. Это тучный, смуглый брюнет, похожий на Дюма-отиа.

Маркиз (умирающим голосом). Здравствуйте. Здравствуйте. Я хотел вас пригласить на охоту в мой замок, но, к сожалению, маркиза де Шампиньи плохо себя чувствует… В связи с политическими событиями у нее приступ наследственной подагры… Я устал, я пришел пешком, мой жеребец захромал, а я не выношу ни поезда, ни автобуса…

Мэр (маркизу). Как хорошо, что вы пришли, господин маркиз! Мы стараемся познакомить нашего гостя с достопримечательностями города, но только вы можете открыть перед господином Лоу двери высшего общества. (Лоу.) Я — старый социалист, но я первый преклоняю голову перед величием рода де Шампиньи. Маркиз был настолько любезен, что согласился войти в наш муниципальный совет.

Лоу (внимательно рассматривает маркиза). А ну-ка, покажите вашу руку!

Маркиз. Это наследственный перстень, мой дед получил его от короля Людовика-Филиппа…

Лоу. Перстень не при чем. Меня интересуют ногти…

Маркиз. Моими ногтями занимается лучшая маникюрша в городе.

Лоу. Маникюр не при чем. И маникюр вам не поможет…

Маркиз. Простите, я не понимаю, о чем выговорите?

Лоу. О том. Где проживала ваша бабушка? На Антильских островах?

Маркиз. Нет, в нашем родовом имении.

Лоу. Тем хуже для вашего дедушки…

Маркиз. Я вас не понимаю… Вы, кажется, сомневаетесь в моей особе? Я маркиз де Шампиньи…

Мэр и другие. Он — маркиз де Шампиньи.

Лоу. У нас такие маркизы чистят ботинки. Угу. А ну-ка, убирайтесь! (Выталкивает маркиза.) Я не выношу присутствия цветных.

Мэр. Господин Лоу, вы ошибаетесь. Мы все давно знаем маркиза…

Лоу. В этом вопросе я никогда не ошибаюсь. У меня большой опыт. Главное — ногти. У него лиловые ногти мулата. В Джексоне жил один адвокат, рыжий, бледный, с веснушками. Десять лет он занимался практикой, женился на белой. Никто не подозревал… А я поглядел и сразу увидел ногти… Знаете, кем он был? Стопроцентным мулатом. Его повесили на дереве, потому что этот негодяй осмелился жениться на белой женщине. Угу.

Входит секретарь мэра Гастон, тощий и белесый. Весь его облик выражает одно — глубокое почтение к начальству.

Гастон. Господин мэр, простите, что я вас потревожил. В мэрию явилась делегация от муниципальных рабочих. Они требуют повышения ставок. Они угрожают забастовкой.

Мэр. Могли бы подождать с такими приятными новостями. И потом я занят общегосударственным делом. Можете итти.

Гастон уходит.

Лоу. Я теперь у вас никому не верю. Вы заинтересовались ногтями этого субъекта'? Может, он тоже черный?

Дело. Он хуже, чем черный, — он красный. Я видел его позавчера с одной коммунисткой, они вместе ели мороженое. (Мэру.) Вы распустили служащих мэрии. Вы распустили весь город. Если у вас начнется забастовка, она сейчас же перекинется ко мне на завод. Это катастрофа. Вы ведь знаете, что в городе Мари-Лу — значит, господа коммунисты не сегодня-завтра выступят.

Мэр. Положение бесспорно угрожающее, но не нужно сгущать краски.

Дело. Вы всегда боитесь называть вещи их именами. В булочных третий день нет хлеба. Интересно, что вы скажете вашим рабочим?

Мэр. Я им скажу о великодушных намерениях господина Лоу. Да, если наш дорогой гость согласен притти нам на помощь, мы спасем город от ужасной катастрофы. Я не говорю о помощи в государственном масштабе — этим занято правительство. Но почему бы прекрасному Джексону не притти на помощь нашему городу? Мы дали вам Лафайета. Мы будем покупать исключительно американские товары. Мы вам отплатим… Вы молчите, господин Лоу?

Лоу. Угу. Я вам уже сказал, о делах мы поговорим потом. Вы здорово умеете трепать языком, это метафизика. Мы, американцы, говорим о деле без лишних слов и с глазу на глаз. Понятно?

Мэр. Вы правы, как всегда. Мы закончим этот разговор у меня после обеда. Вы, наверное, успели проголодаться, а моя жена вас ждет к обеду. Моя дочь сгорает от нетерпения…