Лев Толстой. Свободный Человек

«Я жду тебя непременно нынче в ночь. Приедешь-ли? Я не дождусь, кажется, тебя, а как хочется увидаться скорее с тобой».

«Твое письмо меня так обрадовало, что передать тебе не могу».

«Мне нынче что-то так взгрустнулось, милый Лёвочка, вся моя бодрость пропала, и так захотелось скорей, скорей увидаться с тобой. Это всё сделало твое милое письмо, твоя ко мне любовь и то, что нам всё делается лучше и лучше жить на свете вместе».

«А как нам хорошо было последнее время, так счастливо, так дружно… Грустно без тебя ужасно, и всё приходит в голову: его нет, так к чему всё это? Зачем надо всё так же обедать, зачем так же печи топятся и все суетятся и такое же солнце яркое…»

Без него и солнышко светит не так.

Но лучшая проверка семейных отношений — дети. Кстати, отца они не только боялись, как пишет Илья Львович, но и несомненно любили. Пожалуй, даже боготворили. С ним было интереснее, чем с мамá. Ведь отец — это не только кабинет и «Тише! Папá пишет!». Отец — это охота, рыбалка, физкультура. Это бег наперегонки с заливистым смехом, который мешал резвым детишкам обогнать тяжеловесного отца. Это — чистка зимой катка на Большом пруду и затем катание на коньках, в котором их отец был большой мастер. Это — «pas-de-géant» («гигантские шаги»), привезенные отцом из Москвы. Это и множество других удовольствий…

Толстой имел какой-то тайный ключик к сердцам маленьких детей. Татьяна Львовна вспоминала: