Лев Толстой. Свободный Человек

«В июле[29] 1891 года, — вспоминал Сергей Львович, — все мы — братья и сестры — съехались в Ясной Поляне для обсуждения предполагаемого отцом раздела его имений между нами. Отец оценил все свои имения вместе с купленными матерью двумя небольшими имениями Овсянниковым и Гринёвкой приблизительно в 500 000 рублей и решил распределить все эти имения поровну на девять человек — нашу мать и восемь его детей. Каждую часть он оценил в 55 000 рублей. После совместного обсуждения этого дела было установлено, согласно предложению отца, следующее распределение долей каждого: Ясная Поляна была разделена на две части — одна часть передавалась матери, другая — малолетнему Ивану, бывшему под ее опекой; Никольское-Вяземское вместе с Гринёвкой разделялось на три части: я получал часть с усадьбой с условием заплатить 28 000 сестре Тане, Маша получала среднюю часть Никольского, Илья — Протасовский хутор вместе с купленной матерью Гринёвкой, где он поселился; Татьяна — 28 000 от меня и купленное матерью Овсянниково, Лев — московский дом и участок в самарском имении, трое младших, кроме Ивана, опекаемые матерью, получили остальное самарское имение. Маша, разделявшая убеждения отца, отказалась от своей части, и ее часть была передана матери.

Тогда я предложил матери, на что она согласилась, передать мне Машину часть Никольского-Вяземского с обязательством уплатить ее стоимость, то есть 55 000 рублей. Таким образом я взял на себя обязательство уплатить сестрам 28 000 + 55 000 = 83 000, что составляло около ста рублей с десятины имения».

За этими сухими цифрами крылась настоящая драма. Члены семьи Толстого делили его имущество, как наследство, будто он умер. Но Толстой не умер. И находился в том же доме, где жена и дети делили между собой его наследство…

Строго говоря, Толстой исполнил долг перед женой и детьми. Ведь он передавал им «в наследство» гораздо больше, чем когда-то получил от отца. И вот странное совпадение. «Наследство» составило полмиллиона рублей. Ровно столько же составляли долги его деда Ильи Андреевича, которые тот оставил в «наследство» его отцу — Николаю Ильичу.

Но это было тяжело. Для всех. Когда Татьяна и два старших брата зашли в кабинет отца, чтобы известить его о разделе собственности, Толстой выглядел чрезвычайно жалко. Он стал им быстро говорить: «Да, я знаю, надо, чтобы я подписал, что я ото всего отказываюсь в вашу пользу». «Это было так жалко, — пишет в дневнике Татьяна, — потому что это было как осужденный, который спешит всунуть голову в петлю, которой, он знает, ему не миновать».

Ценой освобождения Толстого от собственности было окончательное отдаление от семьи. Этот раскол уже нельзя было склеить. Семья Толстого не пошла по его пути. Его жена и дети стали господами, он — нищим. Приживальщиком в семье…

Отказ от литературных прав

В конце жизни Толстого зарубежные издатели предлагали за исключительные права на все его сочинения десять миллионов золотых рублей. Зарубежные — потому что отечественные издатели, по-видимому, не смогли предложить такой суммы.

Золотой рубль — денежная единица, введенная в России в результате реформы 1897 года, приравнивавшаяся к 0,77 грамма золота. После несложных подсчетов можно сказать, что издатели готовы были заплатить Толстому почти восемь тонн золота. Мировая цена на все его произведения в 1910 году составляла приблизительно десять миллиардов современных рублей или примерно 150 миллионов современных долларов.