Лев Троцкий. Оппозиционер. 1923-1929

Представление о динамике корреспонденции ссыльного Троцкого дает проведенный нами подсчет полученных им в алма-атинском изгнании писем и телеграмм. В январе 1928 г. он получил 16 писем и телеграмм, в феврале — 67, в марте — 87, в апреле — 42, в мае — 216, в июне — 282, в июле — 362, в августе — 318, в сентябре — 194, в октябре — 168, в ноябре — 71, в декабре — 32, в январе 1929 г. — 23, в феврале — 3. Правда, были и недатированные письма, но они не меняют общей картины. В январе — апреле 1928 г. шло постепенное установление почтовых связей, в мае — августе — корреспонденция достигла наибольшего размаха (нередко ежедневно поступало более десятка писем), с сентября волна писем пошла на убыль, чтобы превратиться в тончайший ручеек в конце 1928 — начале 1929 г. Связано это было не только с мерами властей, но с сокращением участников переписки и числа сторонников Троцкого.

3 декабря Троцкий телеграфировал председателю ОГПУ Менжинскому, в ЦК ВКП(б) и председателю ЦИК СССР Калинину: «Больше месяца абсолютная почтовая блокада. Перехватываются даже письма, телеграммы [о] здоровье дочери»[934] Зинаиды. В ответ на это, безусловно с санкции Сталина и Политбюро, Троцкому были переданы два политических письма, поступившие в Алма-Ату в последнее время. Первое письмо не было подписано. В нем выражались сомнения в правильности таких требований Троцкого, как «честный созыв XVI съезда», сокращение партбюджета в 20 раз, опубликование скрываемых работ Ленина и т. п. В целом письмо обвиняло Троцкого в примиренчестве. Второе письмо, написанное ссыльными Абутуровым и Боярчиковым, собиравшимися обратиться в ЦК с покаянным заявлением, содержало их оправдания перед бывшим кумиром и вождем и даже рекомендации Троцкому пойти на соглашение с партийной верхушкой, чтобы влить свои силы в дело строительства социализма.

На оба этих письма Троцкий дал подробные ответы. В «циркулярном» письме под заголовком «Слишком примиренческая линия?»[935] Троцкий отвергал обвинения, что его лозунги являются примиренческими. Те конкретные требования, о которых шла речь в полученном им письме (честный созыв съезда, сокращение партбюджета и публикация ленинских документов), — «это первые шаги, выполнение которых должно было бы показать партии, что совершился серьезный перелом режима». В то же время Троцкий давал понять своим адресатам, что не верит в выполнение сталинским большинством даже этих минимальных требований, «поскольку они зависят от доброй воли руководства».

В противоположность первому ответу, второй, адресованный «примиренцам», являлся критикой платформы об отходе от оппозиции[936], на которую в своих отчетах ссылалось ОГПУ. Начав свою отповедь констатацией, что в условиях почти полной почтовой блокады это письмо, в отличие от других, было доставлено в кратчайший срок — за 15 дней, и завершая словами «С антикапитулянтским приветом», Троцкий решительно отвергал «миротворческий» путь. «Очень может быть, — писал он, — что вы этого не сознаете, но те, которые подсунули вам эту «платформу», сознают, по-видимому, хорошо, куда ведут». Проявляя прежнюю решительность и непримиримость в критике официального курса, Троцкий признавал в то же время позитивный сдвиг в политике Сталина. Как следует вести себя в этих условиях? — задавал он риторический вопрос и сам же на него отвечал: «Чтобы дать ответ на этот вопрос, надо учитывать, что «центристы шевелятся под нашим кнутом ». Стало быть, надо не отбрасывать кнут, а действовать «в три кнута».

Такой оптимистический вывод и вытекавшая из него рекомендация, как свидетельствовал уже имевшийся опыт и как в еще большей степени показали назревавшие события, не имел под собой никаких оснований. Троцкий, казалось бы весьма опытный и трезвый политик, в своем алма-атинском одиночестве оказался во власти необоснованных надежд и предположений. Таковые были присущи ему и ранее, но он обычно преодолевал их силой своего критического ума. Теперь же радужные надежды оказывались все более необоснованными и столь же цепкими. Троцкий надеялся, что центризм будет выделять из своей среды «правые» и «левые» элементы; произойдет дифференциация, бюрократы пойдут направо, рабочие — налево. «Чем принципиальнее, тверже, смелее будет наша позиция, тем быстрее и здоровее пойдет этот процесс дифференциации. Он, и только он несет с собой гибель правому крылу».