Лев в долине

Одним все же дом был хорош: с веранды открывался вид на пирамиды. За ужином мы наслаждались их силуэтами на фоне волшебного заката - одной из главных приманок этих мест. Трапеза происходила на свежем воздухе. Свежим его, конечно, можно было назвать только с большой натяжкой из-за сильного аромата, издаваемого незаменимой вьючной скотиной, то есть ослами, но в доме воняло еще сильнее - чудодейственным порошком Китинга.

Немо принял мое приглашение поужинать с нами, но не потому, что ему нравилась наша компания, просто египтяне дали понять, что возражают против его присутствия. За стол он все же не сел, устроился прямо на земле, подоткнув под себя полы измызганного халата. Ел не вилкой, а руками, а потом вытер их о собственное одеяние. На первый раз я смолчала, хотя уверена, что мистер Немо проделал все это намеренно - чтобы меня позлить.

Сперва разговор не клеился. Эмерсон строил планы на завтрашний день. Немо старательно скрывал от нас остатки воспитанности, даже я от утомления больше помалкивала. За всех разглагольствовал Рамсес. Наш сын - неугомонный говорун, предпочитающий именно монологи. Сначала он в красках описал повседневную жизнь наших работников: свадьбу Селима, развод Абдуллы, рождение близнецов у Юсуфа и появление трехголового козленка в соседней деревне (такие чудеса всегда случаются в соседней деревне, а рассказывают о них надежные люди, с которыми, увы, никто лично не знаком).

Затем Рамсес перешел от частностей к обобщениям и вкратце, то есть за какой-то час, поведал о деятельности Абдуллы и его бригады в Дахшуре на протяжении лета. Обычно я спешу заткнуть Рамсесу рот, но сейчас не стала его перебивать, потому что увлеклась возней в доме и пропустила все новости.

Мы бы не удивились, если бы узнали, что на нашем участке успели порыться воры. Прошлой зимой банда профессиональных грабителей под предводительством загадочного субъекта, которого я то и дело поминаю, попыталась было обчистить захоронения рядом с пирамидами. Мы сорвали их замысел, но я опасалась, как бы в наше отсутствие мошенники снова не нагрянули. Схожие замыслы вынашивали и деревенские воры-любители - если только можно назвать любителем египетского кладбищенского вора. Крестьяне промышляли этим делом из поколения в поколение с самых фараоновых времен, так что многие из них дадут фору по части нюха на потайные склепы иному археологу-профессионалу. Из-за бедности и отсутствия национальной гордости после многовекового турецкого господства египтяне считают себя вправе поживиться за счет сокровищ предков.

Тем не менее Абдулла утверждал, что на нашем участке обошлось без незаконных раскопок. Он и сыновья по очереди несли караул, специально наведываясь сюда из родной деревни к югу от Каира.

Рассказу Рамсеса не было видно конца, но Немо, как я заметила, слушал его с возрастающим интересом, не то что предшествовавшую хронику феллахской жизни. Наконец я решила вмешаться:

- Вижу, вас заинтересовала деятельность грабителей гробниц, мистер Немо. Разве вы не знали, что в Египте это распространенный промысел?

- Об этом узнаешь, даже если провел в Каире пару дней, - ответил он безмятежно. - Там все торговцы древностями продают краденое.

- А сами вы не испытывали соблазна этим заняться?

Улыбка Немо была такой же нахальной, как и его ответ.

- Чтобы копать, надо прикладывать усилия, миссис Эмерсон, а я принципиальный противник физического труда. Что касается подделок, то я загнал невежественным туристам уйму фальшивых скарабеев. Их изготовлял один мой знакомый умелец.

Упоминание о скарабеях вывело Эмерсона из задумчивости. Я думала, он заклеймит нахала позором, но он лишь сказал:

- Мне фальшивок лучше не подбрасывать, Немо. Не пакостите на моем участке! Меня не проведешь.

- Я бы и не стал рисковать, профессор.

- Так-то лучше. Кстати, об участке: я бы не прочь прогуляться и освежить в памяти, где тут... Словом, что здесь к чему. Составишь мне компанию, Пибоди?

Причин согласиться было предостаточно, хотя хватило бы и одной многозначительной улыбки Эмерсона. Совсем скоро пустыню должна была осветить луна, а каждый грамотный британец помнит учение национального поэта Шекспира о том, зачем нужны лунные ночи. Однако я знала, что даже самое верное учение не всегда применимо. За нами обязательно увязался бы Рамсес, а у меня не было повода ему отказать - не загонять же его в постель в такую рань? Компания же нашего сына лишала прогулку смысла.

Конечно, я не могла привести свои доводы вслух, поэтому воспользовалась другим, совершенно несокрушимым:

- Как ты можешь предаваться праздности, Эмерсон, когда у нас впереди столько дел? Надо еще распаковать вещи, привести в порядок твои бумаги, собрать аптечку...

- Проклятье! - закончил за меня Эмерсон. - Что ж, полагаю, ты обойдешься без меня.

- Мне как раз очень помогло бы твое...

- Нет, я лучше прогуляюсь. Идем, Рамсес.

- Спасибо, папа. Я надеялся, что ты меня позовешь, но собирался попросить разрешения, даже если бы ты не нашел нужным...

- Твои надежды оправдались, - подытожил Эмерсон.

Немо встал с земли.