Левая Политика. Левые в России

В левой среде уже довольно давно муссируется идея создания единой политической организации, которая смогла бы объединить разрозненные группы. Какая форма, если для политической партии ещё рано, сегодня всё-таки возможна? И нужна ли она?

Дело не в том, что рано. Дело в том, что на разных исторических этапах успешными и перспективными показывали себя разные формы политической организации революционеров. Самыми первыми были клубы во времена Великой французской революции. Почему именно клубы? Потому что это была форма публичного выражения политической мысли в открытом общественном пространстве. До этого политика была скрытой, подковёрной. Все проблемы решались в кулуарах. И когда этой форме революционеры противопоставили открытую политическую дискуссию, их противники не смогли им ничего противопоставить: у них не было такого опыта. Но оказалось, что с клубами справиться легко: их можно просто запретить.

Революционеры нашли другую форму — тайные подпольные организации, карбонарские венты. Именно поэтому карбонарские революции в начале 20-30-х годов XIX века были столь успешны. Противник не знал, что противопоставить карбонариям. Карбонарские венты оправдывали себя до тех пор, пока не нашли способ борьбы против них: создание не одной, а нескольких мощных тайных полиций.

Революционное движение в течение долгого времени не могло ничего этому противопоставить. Пока не были рождены открытые массовые политические партии — рабочие, социал-демократические. Опять противник оказался в тупике, потому что это была не тайная организация, с ней невозможно было бороться путём арестов и засылки провокаторов. Запреты таких партий, как во времена Чрезвычайных законов против социалистов в Германии, показали, что это не работает. Организацию запретить можно, но поскольку она массовая и идеологически самодостаточная, она просто теряет в численности и уходит в подполье. Чрезвычайные законы против социалистов провалились, когда обнаружилось, что в условиях запрета социал-демократической партии за неё проголосовало гораздо больше избирателей, чем до запрета. Тогда противник нашёл метод противодействия: создание массовых политических партий, но пробуржуазных. И когда этот путь был найден, массовая левая партия перестала себя оправдывать. Потому что в классово разделённом обществе не один и не два класса, а много классов и социальных слоёв. И если вы одной левой партии противопоставите десять разной степени правизны, то суммарно последние оттянут на себя большее число голосов, чем эта одна. Они выражают реальные интересы реальных достаточно крупных социальных слоёв. Они могут играть с вами на вашем электоральном поле. А раз партия действует легально, она ориентирована на парламентскую деятельность. А парламентская система выстроена буржуазией не для того, чтобы потерять власть, а для того, чтобы её сохранить.

Тогда с большим временным лагом левые выработали следующую форму организации — это автономная вооружённая организация. Партизанское движение. Эта форма оправдала себя на Кубе, в Никарагуа. После этого левые не породили ничего нового, что привело бы к успеху. Работает ли эта последняя форма? Не знаю. Нужно изучение опыта Тимора и Непала.

Создание партии — это устаревшая парадигма. Парламентская политическая партия давно исчерпала себя. Вопрос в том, устарела ли следующая форма. Если и партизанские движения устарели, надо искать новые варианты. Весь этот процесс происходит эмпирически. Но никто из наших левых не хочет рассматривать ситуацию в развитии, никто не хочет выстроить эту цепочку. Это свидетельствует об очень серьёзном теоретическом невежестве наших левых.

Как вам кажется, в каком направлении следует двигаться?

Во-первых, нужно разобраться с опытом партизанских движений. А затем нужно тщательно изучить актуальный опыт латиноамериканских стран — Венесуэлы, Боливии, Эквадора, Бразилии. Стран, где массовые социальные движения привели к власти левые режимы. Со всеми плюсами и минусами. С бразильскими минусами, когда оказалось, что массовое движение может привести к власти Лулу, а он может просто обмануть это движение. Поскольку сохранены парламентская система и игра по парламентским правилам. С неоднозначным эквадорским опытом. И вообще с анализом и чётким пониманием, распространяется ли эта практика только на страны периферии или на страны полупериферии тоже. Потому что Россия претендует на то, что она полупериферия капитализма. Я не знаю, насколько эта претензия обоснована.