Левая рука Белого Тумана

Фолли попрощалась с Лейц — старшей из младших, в соседней комнате занимавшейся прокрастинацией над открытым учебником по манипуляции праной, написанным лично Мизинцем. Если бы учитель обратил на это внимание, то девушке бы не поздоровилось, о чем Фолли поспешила напомнить недотепе. Вес слов старшей, естественно, заставил возвратиться к штудированию, но явно ненадолго, так как потолок сам себя, понятное дело, не заплюет. Хотя, казалось бы, в ученики непосредственно владыке Мизинцу абы кто, особенно лентяй, не попадает.

Двери из той самой травы, больше напоминавшей по своему виду настоящие деревья, были очень легкими и отворились малейшим толчком. Россыпь совершенно не резавшей глаз желтизны открылась её взору. Желтым было все: от крон низеньких деревьев до многих стен зданий вокруг. Другой окраски были лишь четыре вещи: коричневая кора, такая же земля, если не прикрыта опавшей золотистой листвой, голубое небо и красные стебли рубрула в стенах. Тем временем дул легкий ветерок, разносивший ауру цветения, едва колыхая желтые листья. Под защищавшими от палящего светила кронами периодически шныряли немолодые люди — среди них она выглядела и являлась самой младшей, если не считать учеников в доме. Но при этом каждый из них был обязан при виде её останавливаться, кланяться и обращаться как к старшей, что нередко тешило самолюбие ученицы, хоть та и не видела в этом ничего более, чем соблюдение субординации. В конце концов так и должен обращаться обыкновенный учитель к прямой наследнице их самого главного начальника.

Центральный учительский корпус, окромя наличия здесь покоев владыки Мизинца (и парочки темниц для неугодных), практически не отличался от таких же корпусов на юге и востоке. Северный обладал особенным предназначением, а западный же только строился.

Не тратя зря времени на разглядывания несомненно приятных глазу улочек, Фолли направилась в учебный корпус старшекурсников, кольцом обрамлявший центральный учительский, находившийся, собственно, в центре Ньярлуна. Видные архитекторы не жаловали такое проектирование кампуса, но часто не учитывали, что в свое время мало кого волновал этот вопрос, и поселение по большей части росло само по себе. Сейчас же, когда в Ньярлуне на постоянной основе проживало почти пять тысяч душ, а учеников имелось и того более тридцати тысяч, это кольцо из ученических корпусов смотрелось неуместно и неудобно. Но ничего не поделать, и ученикам приходится мириться с дальней дорогой к месту учебы, ибо корпуса ученических общежитий находились где угодно, но не близко к центру. Больше всех негодовали, естественно, старшие курсы. Но им, как говорится, не привыкать находиться в некомфортных условиях.

Сегодня у неё в расписании стояло три занятия с учениками тринадцатого года. Вести же ей было поручено дисциплину со сложным названием, но описать которую можно как «Углубление в Прану: магическое направление». Так как она сама относилась к пранитам-магам, то лучше других подходила для обучения молодых ключников.

Добраться до домика со стометровым полигоном на заднем дворе заняло пять минут быстрым шагом. Бедные студенты же добиралась сюда не менее получаса, о чем свидетельствовала легкая запыханность двух отдыхавших под навесом. Преподавала она у них всего две недели, так как учебный триместр только начался, посему не могла припомнить их имен, ибо память на людей у Фолли не сказать, что хорошая.

Ученики приосанились, едва её завидели. Они не знали об особом статусе девушки и относились соответственно — как к обычному учителю. Но это не мешало им выказывать должное уважение — особо дерзкие теряют пыл еще на первом старшем курсе, то есть одиннадцатом общем.

Когда же она подобралась совсем близко, они встали и выказали уважение глубоким поклоном. Фолли ответила легким кивком и вошла в двухэтажный домик.

Не любила она этикет, но за годы здесь пришлось смириться с необходимостью его придерживаться. Если бы учителям дали чуть больше свободы (а даже её особый статус не давал послаблений в этом вопросе личным указом лорда Мизинца), то она бы отменила любой этикет на своих уроках кроме самого базового по типу «не сквернословь через каждое слово».

Внутри за низкими столиками ожидало еще трое: две девушки и парень в дополнение к двоим, зашедшим сразу за нею. Каждый из них был одет в похожие серые одежды со значками, обозначавшими определенный курс и направление — в данном случае над правой грудью красовался семиугольник с кругами на вершинах, правый нижний из коих окрашен в салатовый, в то время как остальная часть сохраняла первозданный стальной оттенок. Внутри же фигуры красовались три вертикальных черточки.