Левантевски, шприц!

— Но принимать решения и руководить вашими действиями теперь буду я. Надеюсь, мне не нужно давать вам еще какие-то убедительные доводы в пользу этого. Как и прежде вы сохраняете верность королю. Однако при этом помните, — он слегка склонился и хищно прищурился, — помните, что в первую очередь наша задача — сберечь родное королевство. И если наш великий милорд начнет принимать абсурдные, противоречивые или прямо опасные для нашего государства решения, то следует слушать не его, а меня.

Для пущей убедительности Сандир стукнул себя кулаком по груди и горделиво выпрямил спину.

— Я — разум нашего бедного, измученного страданиями короля. Все, что я делаю — я делаю для его блага. И потому принимаю такие решения, которые позволят спасти и наше королевство, и короля от самого себя.

Командиры пытливо смотрели на него, пытаясь понять кого же они все-таки должны слушаться.

— А если король, допустим, отдаст приказ, который будет противоречить вашим указаниям, кого же нам слушать в таком случае, господин советник? — Осмелился подать голос один из них. Сандир слегка усмехнулся.

— Меня. — Веско произнес он. — Потому что я не терял четырех братьев в течение двух месяцев.

Тут всем стало совершенно ясно, что это вынужденная необходимость.

— В таком случае, предлагаю всем согласиться с этим, — говоривший командир слегка приподнялся и оглядел остальных, — господин дело говорит. Наш король, как известно, импульсивен и нередко впадает в ярость, что плохо сказывается на его решениях.

— Верно, — подхватил Сандир, — а сейчас, когда младший принц строит планы по его свержению, великосветлый милорд никак не может смириться с этим и не верит в происходящее. Скажем прямо — наш король уже перестал видеть реальность в том виде, как она происходит, к моему великому прискорбию.

Сандир перевел дух, опустив голову, затем медленно поднял взгляд и заключил:

— Таким образом, мы делаем нужное и полезное дело, принимая управление операцией в свои руки. Мы защищаем королевство и заботливо не даем королю впасть в окончательное безумие. Только представьте, что случится, когда мятежный принц предстанет перед ним и с гордостью признается в своем предательстве? В убийстве родных братьев, в заговоре против короля, в стремлении к его трону…

— Да он просто задушит мальчонку, — пробормотал кто-то, — переломает ему шею ручищами!

— То-то и оно, — кивнул Сандир, недобро улыбаясь, — а когда он осознает это — безумие хлынет в его разум окончательно и кто знает, чем это закончится? Вполне возможно тем, что все мы станем пленниками другого короля, который захватит эти земли. Нет уж. Принца он видеть не должен. Это всем ясно? Как только Риккант покинет Хмурый Лес — вы должны немедленно отвести его ко мне. И никто не должен знать о том, что мальчик вышел оттуда.

Сандир стукнул костяшкой указательного пальца по столу.

— Никто! Потому что иначе тут начнутся хаос и мрак, которые породит своим неистовым гневом наш король. А лорды и леди гости раструбят о том на всю столицу с преогромным удовольствием. Сами понимаете, дело деликатное. Так что принца я беру на себя. Есть еще вопросы?

— Нет, — разноголосо ответили ему командиры. Сандир прищурился, сделал еще одну паузу и наконец обрушил на них последнее предложение.

— И посему я предлагаю вам всем, прямо сейчас, принести мне присягу верности как вашему главнокомандующему. Прямо сейчас. — Отчеканил он.

— Но … господин советник, мы можем присягать только королю, — ошеломленно возразил ему один из сидящих, — при живом короле мы не имеем права…

— А вам так хочется, чтобы он оказался мертв? — Со змеиным холодом в голосе отозвался Сандир, заставив говорящего съежиться от страха. Остальные были в замешательстве и потому молчали. — Вам же все вроде ясно, разум короля в опасности, его приказы могут нанести урон королевству. Я не заставляю вас отрекаться от верности великому милорду. Вы по-прежнему будете его верными воинами.

— Он прав, — неожиданно встал на ноги один из старейших командиров, — если разум короля ослабевает, а мы видим это ясно, то его власть над армией может стать оружием против своих. Начнутся беспорядки, неподчинение, дисциплина упадет, воины начнут разбегаться. Господин Сандир дело говорит. Встанем! И присягнем господину Сандиру как нашему главнокомандующему. Сделаем это со скорбью и любовью в сердце, обращая его к нашему королю. Мы должны действовать трезво. И самое трезвомыслящее, что мы сейчас можем сделать — это принять власть нового главнокомандующего, хладнокровного, разумного, не страдающего от умственной горячки. Встанем!