Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979

Вечером у нас только Саша Сыркин. Ирка накормила нас ужином. Мы смотрели фестиваль израильской песни по телевизору.

12 февраля. 1. Иерусалим. Читаю. Рисую доску «Иерусалимская конструкция». Я был в Доме художника, мы с Шушанной Элиав занимались планами выставок и разбором просьб на выставки.

Прочитал книгу Э. Севелы «Остановите самолет – я слезу». Книга примитивная и довольно лживая, но она открывает пропасть отчаяния, злобы, неприкаянности, в которой находятся люди, подобные Севеле, т. е. люди, по ошибке попавшие в переплет эмиграции.

13 февраля. 2. Иерусалим. Герцлия. С Артуром Спектором и Исраэлем Хадани ездили в Тель-Авив, в Герцлию к Ами Шавиту.

Обсуждали Мидлхайм. У Ами и Артура мелкие идейки с баллонами, у Хадани – пустая голова; я разъяснил свои идеи с «контррельефами», мои идеи захватили Шавита и Спектора, Хадани – ему нечего предложить и он в капитулянтском настроении. Шавит показывал свои объекты с песком и музыкой.

По возвращении в Иерусалим я пил кофе у Хадани и убеждал его в исполнимости Мидлхайма.

Вечером у нас появился Мих. Бейтан, смотреть «Хирбе тхизе». Фильм – ничего особенного, гуманизм из соплей и говна, не о чем говорить, не стоит всего этого скандала.

14 февраля. 3. Иерусалим. Читаю.

Звонила М. Таль, я беседовал с ней 1,5 часа, выслушал ее на все темы, но мне жалко ее, и я беседую.

Смотрели с Яшенькой теледетектив.

15 февраля. 4. Иерусалим. Читаю.

Маргулис Миша напечатал в «Нашей стране» статью о художниках-олим с моим портретом, и написано обо мне и «Левиафане». Маргулись ничего не понимает, пишет на самом низком уровне. Но, к сожалению, чтоб услышали меня, мне нужна известность. А путь к известности лежит через газеты, даже самые убогие.

Заходил Юра Красный, он остроумен как всегда и как всегда обделывает свои дела, не высовывая голову на поверхность израильской художественной жизни; все выставки и продажи где-то в Швеции.

Был Арье-Леня-Лева Зельдич, пришел за помощью – Эдик Шифрин послал его в жопу, а Зельдичу нужна операция.

Звонок. Эстер Шепс звонит в панике. Ев. Ар. пришла к ним за своим ковром. Марк кричал на нее, но и Ев. Ар. постояла за себя. Но я сказал Эстер, что, по сути дела, за ковер Марком не было уплачено. Ев. Ар. внесла бурю в это семейство.

16 февраля. 5. Иерусалим. Читаю прозу. Сделал планы новых работ для Офека.

Мы с Иркой на рынке и в Шекеме – покупки продуктов.

Златка устроила вечеринку, пригласила подруг, игры.

Заехав за Иркой, я был в «Ставе». Бела Вольфман, Зяма Олидорт, Феликс Куриц. Зяма рассчитал мне цену печати книжки «Левиафан».

Вернулись с рынка, Аккерман Саша уже ждал нас. Он вернулся из армии. Ужинали. Обсуждали дела с Арарием, со школой и Офеком. Смотрели мои работы, полученные из Кельна, обсуждали мою неоконченную доску.

17 февраля. 6. Иерусалим. Ирка печет пирог, я читаю ей Тютчева.

У Яшеньки большие успехи в плавании, он попал в сборную команду.

Приехала Ев. Ар. и рассказывала, как она была у Шепсов и воевала за свой ковер.

Телевизор – новости дня; детектив – мы с Яшкой главные зрители всех этих глупых Кожаков, Старский и Хач и пр. Яшка садится, прижавшись ко мне, и так мы смотрим.

Читаю книгу о психологии.

18 февраля. Шб. Иерусалим. Ев. Ар. Гуляет в Бет-Лехеме, был Иосеф Цуриэль с Брахой и детьми, Ирка отдыхает, я читаю, дети гуляют.

Вечером я взял Мириам Таль, и мы были в «Арте» на выставке Нахума Гутмана, к его 80-летию. Открыл выставку наш дурак президент Э. Кацир. Было битком набито публикой, вся буржуазия, и чиновники, и прочая шваль. Праздник кретинов и китча. Высохший и бледный, как напудренный, маэстро принимал знаки почета и преклонения. Я не подошел из‐за обилия восторженных тухлых старичков и старушек. Выставка бездарная, за исключением 1 работы маслом 20‐х гг., и коммерческая (целый зал фотолитографий с картин) – и это называется выставка к 80-летию? Какая деградация, какое отсутствие ума и чести!

После Гутмана; мы с М. Таль, Эммануил Прат с дамой, Цви Эйаль с Хефци поехали к нам. И были еще: Саша Бененсон, Саша Сыркин, Азерников с Юлей.

Мы говорили с Цви, и спорил я с Хефци о «религиозных», о том, что они не идут в армию. А когда все разошлись – Саша Бененсон, перед нами с Иркой и Сашей Сыркиным, развертывал картины жизни евреев в США, в Израиле и о Бней-Брите тоже. Бененсон и умен и остроумен, и слушать его одно удовольствие. Увы, обстоятельства выпихивают его из Израиля.

19 февраля. 1. Иерусалим. Я читал еще в постели, когда пришел Саша Аккерман. Я составил план объектов для Абраши Мошнягера и составил план работы (театр в коробке) для Авраама Офека.

Мы поехали к Офеку, и я объяснил ему идею магического театра в коробке, и он обещал начать работу над ним.

Мы с Сашей были в развалинах и в доме напротив и беседовали с неким ублюдком на предмет продажи дома.

Мы с Сашей вернулись к нам, и Ирка уже пришла, и мы беседовали.