Левиафан 2. Иерусалимский дневник 1971 – 1979

Вечером заехал к нам Саша Сыркин, и мы взяли его к Цуриэлю. У Цуриэля малоинтересная публика; мы посидели, поболтали и поехали к Раскиным и Бененсону.

21 мая. 1. Иерусалим. Был Люши, привез фотографии, я подарил ему шелкографию «Молитва (утренняя)».

Заседание Совета директоров в Доме художника. Д. Сузана, Гадиш, я, Авнери, Малка: дела денежные, организационные и пр.

Видел: Э. Пратта (говорил с ним, чтоб написал в газету о наших действиях в пустыне); Д. Герштейн (учит в кружке рисования), И. Земер (обиженный на весь свет и напыщенный, как павиан), Иуда Авшалом и Ури Кац, Х. Харкави с сыном, А. Офек (нервничает и опасается всего этого нашего действия в пустыне, боится, что ему нечего сказать). Я его подбадриваю.

22 мая. 1. Иерусалим. Заходил Арье Зельдич. Я даю ему задания.

Я читаю стихи.

Был у меня Саша Аккерман. Был Авраам Офек. Обсуждали действие в пустыне. С Сашей Аккерманом в мастерской Офека красили рулон бумаги в голубой цвет – синий свиток.

Были с Сашей у Офека, обсуждали действие в пустыне.

Смотрели с Яшкой детектив по телевизору.

23 мая. 2. Иерусалим. Отвез Ирку на работу. Был в муниципалитете: Д. Сузана, Х. Харкави.

В «Аарец» подписи за «Шалом эмет» в поддержку правительства Бегина; и подписи Офека, Аккермана и моя.

Был в Хуцот Аёцер[106], ждал Розенблата и был у Исраэля Хадани; говорили о «Левиафане». Он типичный талантливый, аморфный, трудолюбивый провинциал; но очень талантливый.

Приезжал Юра Коган с папкой рисунков некой девочки, я что-то говорил ему об этих рисунках.

С Сашей Аккерманом расстелили рулон и красили его в голубой цвет, на дороге, на асфальте. Офек стоял рядом и на вопросы проходящих детей отвечал, что это флаги на 30-летие Израиля, что это для украшения. Пили чай с Сашей, Иркой и Юлей Шкилер.

24 мая. 3. Иерусалим. С Янкеле Розенблатом ездил покупать фотопленки для действия в пустыне.

Читаю историю Рима Моммзена[107]. Читаю Ирке стихи вслух.

Лаг б’Омер. Яшенька и Златка пропадают на улице – жгут костры.

Вечером с Иркой были у Арье Зельдича. Роберт привез из Эйлата огромную рыбину; сделали из нее гриль. Были еще Таргонские, Богомольцы и Миша-математик. Новые работы Зельдича: без меня он тычется носом как слепой щенок; полностью беспомощны.

25 мая. 4. Иерусалим. Я заходил к А. Офеку, он подготовил шаблоны и зеркала для действия. Обсуждали действие и его желаемые результаты.

Приехала Анат Хадани из Тель-Авива.

Мы с Иркой были на свадьбе Гидона Офрата и Ализы Орбах у мельницы Монтефиоре. Музыка, хупа, неизвестная публика, закуска, шампанское. В качестве мазл-това я подарил Гидону две русские расписные деревянные ложки. Иона Мах делал какие-то наброски. Суетился Шмуэль Бар-Эвен. Был Беньямин Таммуз. Была дурочка Дорит Левите. И. Нойштайн беседовал с какими-то страшными, но, очевидно, полезными дамами. Иохевет Вайнфельд с собачкой. Галеристки. Постаревшая Дебель. И прочая чуждая публика.

Дома готовили вещи к выезду в пустыню.

Заходили А. Зельдич с Робертом. Заезжал Саша Бененсон. Был Саша Аккерман.

Ирка с Анат готовили бутерброды.

Поздно вечером приехали Люши и Алина.

26 мая. 6. Иерусалим. Ок. 3 ч. утра мы встали. К 4 ч. утра все собрались у нас, и мы выехали в пустыню по дороге к Мертвому морю.

Первая машина: я, Саша Аккерман, Анат Хадани, Янкеле Розенблат, Алина Слоним. Вторая машина: Саша Бененсон с Раскиными Викой и «Мариной» и Иркой. Третья машина: Авраам Офек, Люши, Зельдич и Амалия Гольдблат. Итого 13 человек.

Мы свернули с шоссе на старую дорогу к Иерихо и на полпути к Вади Кельт, у старого римского моста (турецкого), остановились.

Обследовали местность. Я нашел стену каменную в ущелье, нарисовал контуры, и Анат, Ирка, Зельдич, Раскин, Бененсон заполняли черной краской скалы. Получились 3 черных силуэта духов.

Аккерман раскатал свой свиток, и Люши фотографировал его в разных положениях. А потом перебросили свиток через мост вниз. Офек экспериментировал со светом, отражениями, буквами. Я нарисовал на скалах символы, треугольники, Шин[108]; написал стихи. На краю горы я стоял – фигурой в белом саване и совершал медленные движения. Мы работали приблизительно с 5 ч. утра до 10. Т. е. 5 часов до того, как началась адская жара. Ели сэндвичи, арбуз, обливались водой. Пустыня накалялась, но я успел сделать своего Ангела смерти, движущегося в саване по краю обрыва. Сделали очень много, но осуществили только малую часть из задуманного.

Около моего дома мы закончили путешествие, как и начали. Все зашли к нам, напились воды, кофе. Это был очень важный день.

У Яшеньки болят зубы.

Я отвез Розенблата в город, Яшеньку – к Азерникову, Анат – на автобусную станцию. (Анат очень довольна, она работала больше всех, и на ее лице было написано блаженство.) Азерников обследовал Яшку и нашел, что у него растут зубы и это болезненно.

С Яшенькой были у Я. Розенблата, он проявил часть фильмов – вышло все просто замечательно. Потом я отвез Розенблата домой, и мы с Яшкой тоже вернулись домой.