Левиафан и Либерафан. Детектор патриотизма

— Вообще-то, врачи бьются за жизнь больного, пока есть надежда. Мой опыт общения с молодежью говорит, что она в большинстве своем спонтанно патриотична. Состояние и направленность умов — это, знаете, некая таинственная биоэнергетика. Вроде бы, те, кто формировался в атмосфере 90-х, должны были вырасти эдакими «отчизнофобами», все шло к тому. Ан, нет! Вместо упадка — взлет. Это, скажем так, имманентный патриотизм, не воспитанный, не внушенный, а идущий от генетической памяти. Нелюбовь к Отечеству воспринимается ими как духовный недуг. И они правы.

— Хорошо, а как вы предлагаете распутывать клубок проблем?

— Спорить, доказывать, убеждать. Черное называть черным, даже если за это тебя отовсюду повычеркивают. Ничего, потом впишут, никуда не денутся. Например, из штаб-квартиры «Золотой маски» звонили в областные театры и убеждали не ставить мои пьесы. В отместку за позицию. И что? Ставят по всей стране. Только в Москве идут шесть спектаклей. Конечно, кто-то к открытому спору не готов, есть люди, занимающиеся оголтелой и, подозреваю, не безвозмездной демонизацией нынешней власти, советской эпохи.

— Будете вести разговор о «пятой колонне»? Вы, кстати, полагаете, что происходящее — это результат осознанных или все же бессознательных действий?

— Люди подхватывают вирус антипатриотизма в семье, в школе, в вузе, в телеэфире. Посмотрите «Исторические хроники» Сванидзе! Оказывается, Михаил Светлов уходил в запои, чтобы избежать ареста. Ну, да, забрать мертвецки пьяного поэта очень трудно. Есть люди, убежденные, как и академик Сахаров, в том, что большая Россия не нужна, лучше десяток аккуратных удельных княжеств. Другим наша цивилизация мнится тупиком. Кто-то очень ценит отечественную культуру, а своего народа как-то стесняется…

Что же касается «пятой колонны», то тут особая история… Речь скорее об особой общественной страте или «консорциуме», если взять термин Льва Гумилева. Я назвал эту страту «геростратой», имея в виду поджигателя Герострата. Цель «геростраты» — уничтожение общества, которое ее и породило. Откуда такое стремление? Не знаю. Тайна. Возможно, это один из механизмов исторического обновления. Больной социум, победив «герострату», выздоравливает, даже усиливается, а вот не одолев, погибает, уступая место другим, новым сообществам.

Впрочем, я пытаюсь понять это явление не как ученый, а как писатель. Вот сочинил роман «Любовь в эпоху перемен», в котором пытался разобраться в перестройке, точнее, в судьбах людей той эпохи. Мне есть, что сказать о тех годах, во многом определивших наше будущее…

— Ну, и как Вы смотрите на наше будущее?

— Я думаю, процесс выздоровления все-таки идет, и «герострату» мы одолеем.

Беседовала Ольга Кузьмина

«Вечерняя Москва», май, 2015

На самом деле это я начал горбачевскую перестройку

…А вот мы автора «раскололи» сразу. «Любовь в эпоху перемен»… Он специально назвал так свое произведение. С одной стороны — как это у него всегда бывает — «первым делом, первым делом» — любовь. Ну и потом ему, видимо, очень хотелось, чтобы читатель не пропустил и еще одного, может быть, самого главного героя творения — эпохи. А речь идет о времени горбачевской перестройки образца апреля 1985 года.

Командировка по тревожному письму

— Честно говоря, я начал писать о любви, а потом обнаружил, что на самом деле это о перестройке. Кстати, это роман о журналистах. У меня был давнишний сюжет про человека, который случайно находит у себя на рабочем столе фотографию девушки, пытается сообразить, откуда она могла взяться и начинает вспоминать свой давний роман времен, когда он был молодым репортером. Я хотел написать рассказ о странностях любви, а когда стал работать, то пришлось описывать время, в котором происходят события. Вот он приехал в городок Тихославль по тревожному письму. Помните такую популярную рубрику в советских газетах?

— Да, да, сами прежде всего искали в «Комсомолке» такие статьи.