Левиафан. Темный восход (СИ)

Она закончила скороговорку заклинания на языке, который за пределами Гаити доводилось слышать немногим смертным, и оказалась в разуме девочки. Ага, это Элизабет, дочь пастора Сэмюэля. Нисса аккуратно направилась в ту область сознания ребенка, где располагались чертоги памяти. Ей приходилось действовать очень медленно, чтобы не навредить девочке, одно неверное движение и дитя будет пускать слюни до конца своих дней, не в силах вымолвить ни слова.

Вскоре ей удалось найти нужное воспоминание. Она сконцентрировалась и попыталась «затереть» образ Эмеренты. Не вышло, воспоминание было слишком свежим и слишком эмоциональным. Вероятно, эльянде (госпожа ночи, титул Лаво) играючи справилась бы с этой задачей, но у Ниссы не хватало ни сил, ни навыка. Тогда она решила заменить воспоминание, это всегда проще. Тем более, что достаточно всего одной детали.

Она осторожно пробежалась по лицам, что застыли в памяти Элизабет. Вот! То, что нужно. Чернокожая служанка мистера Пэрриса, на нее и так все смотрят косо, видя зло и безбожность во всей ее расе. Но одного образа оказалось мало, чтобы подавить облик Эмеренты, который так прочно укоренился в памяти девочки.

Нисса чувствовала, как силы уходят, кровь бежала из носа ручьем, заливая губы и подбородок, стекая на простое платье из серого льна. К счастью, ей почти сразу удалось найти еще два подходящих лица – нищенка Сара Гуд и больная вдова Осборн. Из всех жителей Салема, которых знала Элизабет, эти трое почему-то казались девочке самыми… странными. С другой стороны, ничего удивительного – чернокожая и две еврейки с поломанными жизнями, на взгляд пуританина, сочетание мерзостнее трудно представить.

Элизабет Пэррис обмякла в руках Ниссы, как только та отняла руки от ее головы. Дриада медленно уложила девчонку на пол, искренне надеясь, что ей все же удалось заменить воспоминания бедного ребенка. Скорее всего, с годами память восстановится, но к тому моменту это уже никого не будет волновать.

– Тетя, вы что это делаете? – вторая девочка неуверенно отступила на крыльцо. Это была Эбигейл – Нисса узнала ее имя из воспоминаний Элизабет. Дриада видела, что инстинктивно ребенок не боится ее, дети чутко ощущают окружающий мир, почти всегда безошибочно определяя намерения других на уровне интуиции. Но непонимание и порожденный непониманием страх способны затмить даже самый чистый взор, свободный от глупых религиозных догматов и лицемерных оков смирения.

Нисса протянула к ней руки и прежде, чем Эбигейл закричала, дочь леса сжала ее виски ловкими длинными пальцами. Когда дриада закончила менять воспоминания второй девочки, у нее едва хватило сил подняться. Она оторвала лоскут от подола и заткнула им ноздри, чтобы кровавый ручей не заляпал все вокруг.

Итак, все четверо вот-вот придут в себя, но не будут помнить последние несколько минут. Что ж, может и получится! Только надо как-то выволочь их из дома, а то возникнут ненужные вопросы. О ее присутствии в городе лучше никому не знать, хватит с них одной девушки с ярко-изумрудными глазами, которая всегда прячет уши в замысловатой прическе.

Нисса с превеликим трудом (пусть она быстрее и ловчее любого из смертных, но силы у нее вполне человеческие!) оттащила мужчин подальше от дома Эмеренты. Благо, вокруг не нашлось случайных прохожих, а то ведь все могло обернуться значительно хуже. Потом она осторожно перенесла девочек, уложив их чуть поодаль, в кусты.

Едва дриада захлопнула дверь, как мистер Пэррис с кряхтеньем поднялся. Тряхнул головой и уставился на своего друга, доктора Уильяма Григгса, того самого, который констатировал, что причиной нынешнего состояния Элизабет и Эбигейл стало ведьмовское воздействие. Нисса, копаясь в памяти девочек, очень пожалела, что в ее распоряжении было так мало времени. Она бы с большим удовольствием прочистила мозги этому дол… достойному мужу!

– Что за… – уронил Сэмюэль Пэррис, поднимаясь. – Где дети? Элизабет! Эбигейл!

– Мы тут! – вслед за звонким окриком из кустов появилась Элизабет. – Что случилось, папа?

– Мы ведь… – неуверенно начал доктор Григгс. – Мы ведь искали женщину, которую девочки видели в лесу, так? Правда, я не могу понять, что мы делаем здесь, на окраине города.

– Это козни ведьмы! – Сэмюэль начал ожесточенно креститься и яростно целовать распятье, которое все это время держал в левой руке. Доктор тоже осенил себя знаменьем.

– Но сила господа ведет нас! – неистовствовал пастор. – Крылья серафимов да укроют слуг его верных от зла! И не убоимся мы тенет дьявольских, ибо души наши чисты, а тела праведны! Элизабет, девочка моя, куда мы шли? Где живет та, что была с вами тем вечером?

– Папа, но ведь это была Титуба! – Элизабет имела ввиду их чернокожую служанку.

– И она была не одна, – добавила Эбигейл, дернув плечом. – Их трое было, мы же говорили!

– Да, да, конечно, девочки, – пастор подошел к ним и порывисто обнял сначала дочь, потом племянницу. – Только напомните мне, кто две другие женщины?

– Это миссис Осборн, – с готовностью заявила Элизабет.

– И мисс Гуд, – поддержала подругу Эбигейл.