Lex

По лицу Эммануила Викторовича видно, что затронута больная для него тема. И он не спешит что-либо ответить деду.

И насколько я знаю со слов Эвы, у них до сих пор не ладятся отношения в семье, вот, оказывается, почему свекровь не принимает сноху.

И именно в этот момент в кабинет входит мой отец и ведет Адама, схватив его за руку выше локтя.

«Да что за утро сегодня?! День открытых дверей, бл*ть! Сегодня же сменю охрану! Даже уже не предупреждают о посетителях!»

Отец осматривает присутствующих в кабинете, после переводит взгляд на меня и говорит:

– Сын, этот мальчишка ходил туда-сюда у твоих дверей, решил захватить его с собой и выяснить, в чем дело.

Я тру пальцами свою переносицу.

«Что происходит? Как так вышло, что все эти мужики с утра пораньше оказались у меня в квартире, в спальне которой спит Эва?!»

– Я вам не мальчишка, – возмущается Адам и вырывает из захвата отца свою руку. Подходит к отцу Эвы в поисках поддержки. Его волосы уже приобрели свой естественный цвет, на черный не осталось и намека. А жаль.

«Нет, ну не сопляк, а?! Говорит, что уже взрослый, а сам ищет моральную поддержку у Эммануила Викторовича. Хотя, зная тяжелый взгляд отца, да и мой, можно понять сосунка».

– Я здесь как свидетель бесчинства, которое устроил ваш так называемый сын!

Отец с удивлением в глазах смотрит на меня в ожидании пояснений бреда, что несет этот малёк. Но я не спешу его прерывать. Хочу услышать всю его теорию. И он меня не разочаровывает.

– Он, – указывает на меня пальцем, – насильно держит тут Эву, мою девушку и дочь Эммануила Викторовича! И мы пришли ее освободить!

– Кхм… Адам, – прерывает его пламенную речь Эммануил Викторович, – хотел бы с тобой поговорить, прежде чем ты продолжишь.

Паренек явно не ожидал такого поворота и немного подрастерялся. Я воспользовался тишиной и предложил отцу и деду выйти на пару слов, оставив гостей в кабинете.

Уже у дверей я обернулся.

– Адам, мне с тобой надо поговорить как со свидетелем и знакомым Роберта. Будь добр, после разговора с Эммануилом Викторовичем, не уходи далеко.

Вышел из кабинета и сразу набрал на телефоне приказ охране, надеюсь, хоть его они выполнят.

Так как отец и дед не ладили, естественно, мы не могли говорить в одной комнате. Поэтому отец меня ждал в столовой, а с дедом я уединился в одной из комнат на первом этаже квартиры.

– Давай, дед, говори, зачем пожаловал с утра пораньше?

– Значит так, Алексей. Во-первых, ты знаешь, что я против твоего общения с внучкой стервы Евангелины, чтоб ее. Кровь – не вода. Помни! Но! Я только что узнал, что и их семейка от вашего союза не в восторге, так что я передумал. Только затем, чтобы сильнее позлить ее, я согласен на твои отношения с этой девчонкой. В конце-то концов, вы же не жениться надумали, а только встречаться. И еще жду вас вдвоем на моем юбилее. Евангелину-старшую я тоже приглашу, посмотрю на ее перекошенное от злости лицо.

Сомнительная поддержка, конечно. Но на данном этапе и она сойдет.

– Дед, – не выдержал я уже своего любопытства, – что вас связывает с бабушкой Евангелины.

– Хах, – хохотнул он, – «бабушка»! Пожалуй, Алексей, ты при мне ее еще раз так назови, но на празднике. Посмеюсь еще разок.

– Дед…

– А что? Она до сих пор считает себя неотразимой и самой красивой, и достойной самого лучшего!

– А что же она тебе сделала такого в молодости, что ты так реагируешь?

– А ничего. В этом-то и проблема. Она не сделала ничего. Просто отказалась от меня и все. Не из той семьи, – начал загибать пальцы дед, – не с тем достатком, без связей – я ей не нужен был. Она принимала мои знаки внимания, ухаживания, а в ответ ничего не делала. И когда я ей надоел – выбросила, сказав, что никогда даже не симпатизировала мне, а только пользовалась.

Я в шоке от таких откровений деда. Даже сказать ничего не успел, как он продолжил:

– Алексей, не делай такие глаза! Все в прошлом, и я уже это пережил. И сейчас для меня это ничего не значит, так как у самого было рыльце в пушку, когда встречался с ней. Сам хотел использовать ее и их семейку для развития своего бизнеса. Да не вышло. А жаль, быстрее бы поднялся. Хотя, – почесав подбородок, продолжил дед, – тогда все бы сложилось по-другому, а я бы этого не хотел. Ни бабушку твою менять на стерву Евангелину, ни мать твою на этого вот Моню.

В глазах деда появилась грусть, когда он заговорил о маме. Мы с ним еще ни разу не обсуждали смерть моей матери, его дочери. Возможно, сейчас получится. Но нет, дед не стал ворошить прошлое.

– Так, внук… во-вторых, договор, который я тебе посылал. Что по нему можешь сказать?

– Дед, серьезно? Ты приехал ко мне в восемь утра, чтобы обсудить договор?