Лезвие. Книга 2. И прольется кровь (СИ)

Они шли по коридорам молча, Волдеморт впереди, Гермиона следом. Он двигался быстро, можно сказать, скользил, как бесплотная тень, едва касаясь пола, поэтому ей приходилось почти бежать, дабы не отстать. В это крыло резиденции ее еще не приводили, и Гермиона пыталась запомнить дорогу, чтобы выбраться обратно. Если, конечно, это ей вообще понадобится, в чем она сильно сомневалась. Вопросы задать тоже не решалась. Если чутье не изменяло ей, Темный Лорд сам расскажет то, что сочтет нужным.

Наконец, после цепи странных переходов, потайных дверей и фальшивых лестниц они оказались на месте. Волдеморт открыл дверь в небольшое помещение с низкими сводами, сплошь заставленное какими-то зельями и книгами и жестом приказал Гермионе следовать за ним внутрь. Почему-то эта комнатушка чем-то напомнила Гермионе кабинет зельеварения Снейпа, и от этого сердце болезненно сжалось. Она тряхнула головой, пытаясь отогнать назойливую эмоцию.

— Люмос! — раздался голос Волдеморта, и в комнате тут же стало светло.

Он вышел в центр помещения и так же жестом приказал Гермионе подойти к нему. Она огляделась по сторонам. Ни дать ни взять подпольная коморка средневекового алхимика. Чего здесь только не было, начиная от лягушачьих лапок и заканчивая человеческими черепами. Оставалось только предполагать, при каких обстоятельствах они попали к Волдеморту. Явно не из анатомического театра.

— Смотри, Гермиона, — сказал он, — это моя лаборатория. Здесь я работал много лет подряд, именно здесь произошло самое важное мое открытие, ради чего мы и пришли. Здесь все и состоится. Сегодня. Сейчас.

Она еще ни разу не видела его столь загадочным и торжественным - если так можно выразиться, когда речь идет о самом опасном маге тысячелетия. Он подошел к столику и взял сосуд с какой-то подозрительно красной жидкостью. Металлический запах ударил Гермионе в нос. Видимо, кровь.

— Я должна это выпить? — заплетающимся языком проговорила она.

— Нет, — он расхохотался и начертал пару стульев. — Но так было бы проще, несомненно. Увы, моя дорогая. Если выпить, кровь просто переварится, но не начнет бежать по твоим венам. Так что сядь и дыши ровно. Тебе нечего бояться.

Он сел на соседний стул, рядом с ней, и некоторое время внимательно изучал ее лицо, словно пытаясь найти в нем какие-то одному ему ведомые символы. Гермиона, затаив дыхание, ждала, сама не зная, чего, и ее пальцы мелко-мелко дрожали. Наконец, Волдеморт заговорил.

— У нас очень мало времени. Она уже здесь, а значит, скоро может произойти то, чего я так опасаюсь. Я предвидел это. Когда все случится, только ты сможешь решить…

Он запнулся. Гермиона подняла на него глаза. Она не понимала, о чем идет речь, но практически кожей ощущала его волнение и даже страх. Лорд Волдеморт боится. Сильно боится.

— Впрочем, я почти уверен, как ты поступишь, — вздохнул он. — Я не могу и не стану требовать от тебя другого. Гермиона, я должен тебе сказать важное, быть может, самое важное. Чистокровный мир магов умирает. Медленно, но верно, и в моих силах лишь отсрочить этот конец, но никак не отменить его. Смешение крови ведет к вырождению, как ни грустно это признавать. А всех маглов, прикоснувшихся к основам чародейства при всем желании не истребишь. Наверно, физически истребить можно, но это все равно ничего не изменит для чистокровных. Самое грустное, что многие люди - такие как ты, без врожденных данных, получившие знание, права на которое не имели - оказываются куда талантливее и сильнее урожденных магов. Я долгое время пытался разобраться в этом феномене. Я списывал такое соотношение сил на неправильное обучение, издержки воспитания, неверные тенденции в чистокровных семьях, но, к сожалению, дело абсолютно не в этом. Когда я увидел тебя впервые, жалкую маленькую школьницу, которую мои слуги притащили вместо Гарри Поттера и Пророчества, то был крайне раздосадован. Ты была наглой, типичной маглой-гриффиндоркой, невоспитанной, тщеславной и такой слепой в своих примитивных убеждениях о добре и зле, что хотелось вешаться. Я смотрел на тебя и видел подтверждение всем своим мыслям. Я поражался, как вот такие людишки могут претендовать на наше место под солнцем. Я пытался понять, чем же ты лучше…

Он вновь запнулся и глубоко вздохнул. Гермиона смотрела на него во все глаза и не отводила взгляда. Ей одновременно было и страшно, и любопытно.