Лезвия и кости

Время от времени наши руки сталкивались, когда мы тянулись к одному и тому же украшению, или наши глаза встречались, когда мы улыбались какому-нибудь жуткому орнаменту. Она не отстранялась.

Это что-то значило.

Я знал, что это так.

Я заплатил за украшения на кассе, и мы вместе отправились на улицу.

"Зачем ты это сделал?" — спросила она низким голосом. "Почему ты выгнал Донована?"

"Потому что ты попросила", — ответил я, и ответ прозвучал в моей голове.

"Я бы никогда не попросила тебя об этом", — пробормотала она.

"На самом деле все не так сложно", — сказал я. Я положил пальцы ей под подбородок и наклонил ее голову, чтобы посмотреть ей в глаза. "Я вижу тебя, Сиенна. Я вижу тебя с тех пор, как мы были детьми и ты заклеила мою фигурку Бэтмена".

Ее глаза расширились от удивления. "Ты помнишь это?"

Я отпустил ее и посмотрел в окно, на моем лице мелькнула ностальгия. "Донован сломал ее, потому что был капризным, и ты видела, как это произошло", — рассказал я. "Следующее, что я помню, — это то, что он лежит в моей комнате. Клейкая лента удерживает голову. Халтурная работа, но…" Я позволил своему голосу прерваться, воспоминания были горько-сладкими. "Ты думаешь, что тебя никто не замечает, Сиенна. Но я замечаю. И всегда замечал, с тех пор".

Сиенна покраснела. "Я больше не могу оставаться в доме, Адриан", — пробормотала она. "Я просто… Я не могу".

Я встретил ее взгляд, выражение моего лица было твердым. "Ты можешь и сделаешь. Ты не слабая, Сиенна. Так что перестань вести себя так".

"Донован — твой брат", — заметила она.

Я вздохнула. "Только по крови", — сказала я. "Мы никогда не ладили. Он ненавидит меня за все, что я могу сделать, а он нет, а я ненавижу его за…" Мой голос прервался, невысказанные причины повисли в воздухе. "Я ближе к некоторым из моих товарищей по команде, чем к нему". Я покачала головой. "Это не имеет значения. Между мной и Донованом нет никакой преданности. Я присматриваю за ним, потому что этого от меня ждали родители. Но это все". Я сделала паузу, чтобы убедиться, что мои слова понятны. "Ты не можешь встать между нами, Сиенна. Нет никаких "нас", между которыми можно было бы встать".

Она выглядела так, словно хотела поспорить.

И я не мог ей этого позволить.

"Сиенна, — начал я, мой голос стал мягче. "Я знаю, что это тяжело. И я знаю, что то, что ты видела… это очень тяжело пережить. Но отъезд ничего не решит. Это будет просто бегство от проблемы". Я сделал паузу, тщательно подбирая слова. "Тебе нужно место, где ты сможешь подумать, где ты сможешь быть в безопасности и разобраться во всем. И это то, что я предлагаю. Не для того, чтобы контролировать тебя, а для того, чтобы дать тебе пространство, в котором ты нуждаешься".

Она молчала, выражение ее лица было созерцательным. Я почти видел, как в ее голове крутятся колесики, взвешивая варианты.

"Я подумаю", — пробормотала она через мгновение. "Но я не буду участвовать в какой-то игре между тобой и Адрианом. Ты прав… мне нужно во всем разобраться. А это значит, что мне нужно пространство вдали от вас обоих. Может, ты и не жалеешь о том поцелуе, но я жалею. И если это повторится, я действительно уйду. Навсегда".

17

Сиенна

Когда мы с Адрианом вошли в дом, меня охватила волна решимости. Украшения для Хэллоуина, которые мы только что купили, казались не просто сезонным украшением, а желанным отвлечением от всего, что произошло. Мой разум жаждал нормальной жизни и творческого подхода к украшению. Это была задача, которая позволила бы мне направить свою энергию на что-то позитивное и осязаемое, — столь необходимая отсрочка от хаоса моих мыслей и чувств.

Я начала распаковывать украшения с энтузиазмом, который удивил даже меня саму. Сам процесс превращения дома в хэллоуинское пристанище, как ни странно, оказался терапевтическим. Я развесила паутину по окнам, ее нити жутковато ловят свет. Скелет в натуральную величину занял свое место у входа, жутковато приветствуя всех, кто заходил в дом. Каждый предмет, который я расставляла по дому, усиливал чувство завершенности и нормальности. В эти минуты я была просто девочкой, радующейся Хэллоуину.

Адриан наблюдал за моей работой, время от времени протягивая руку помощи, когда это было необходимо. Его присутствие одновременно успокаивало и смущало. Бывали моменты, когда наши глаза встречались, и между нами словно проскакивал электрический разряд. Но при этом возникало чувство товарищества, общего опыта в создании чего-то веселого и праздничного. Это было странное сочетание — быть так близко к нему физически, в то время как мое сердце и разум все еще пытались разобраться в сложностях наших отношений.