Лгунья

– Я просто подумала… вы не могли бы заплатить мне наличными? Только за этот месяц? Я просто не знаю, смогу ли подождать, только и всего.

– Нет-нет, ждать вам не придется. Даже если заявление в налоговую опоздает, на вашем жалованье это никак не отразится. Я позабочусь о том, чтобы деньги были переведены на ваш банковский счет.

– Хорошо, но я забыла сказать, что у меня проблемы с банковским счетом.

– Да?

– Полная глупость, но я недавно его закрыла. И у меня просто не было времени открыть новый. Так что только в этом месяце, если вы сможете заплатить наличными, я буду вам очень признательна.

Ханна недоуменно моргает, и я уже собираюсь сказать: «Ладно, Ханна, замечательно, не берите в голову», – но она наконец кивает.

– Конечно, я это устрою. Отдыхайте.

Я улыбаюсь, благодарю ее и едва сдерживаюсь от того, чтобы ногой захлопнуть дверь у нее перед лицом. Затем убираю в сумку бутылку водки. Думаю о том, не сходить ли в гости к Эйприл – можно было бы заказать пиццу, а? Но затем представляю себе вопросы, которыми она меня засыплет: «О господи! Где ты пропадала? Почему ты не отвечала на мои звонки и эсэмэски? Как твоя сестра? На что похож Питтсфилд? Как у тебя проходит день? Слушай, не хочу быть назойливой, но когда ты заплатишь мне за комнату?»

Так что в конце концов я иду к Доминику, в надежде на то, что он случайно окажется дома. Только по дороге я вспомнила, как его зовут, но где он живет, не забыла.

Доминик открывает дверь, оглядывает меня с ног до головы и говорит:

– Ты ушла не попрощавшись.

– Знаю, – отвечаю я. – Извини. Вот для чего я и вернулась. Я пришла, чтобы сказать это сейчас. До свидания.

Доминик усмехается, мы неловко стоим в дверях, и я уже начинаю думать, что это была совершенно глупая затея, но тут он хватает меня, привлекает к себе, тискает в объятиях, и это просто здорово. Особенно после того, как у Харви не возникло никаких позывов. И я его целую.

После секса Доминик встает, чтобы принести стаканы для водки, а я пользуюсь этим, чтобы осмотреть квартиру. Она светлее, чем я запомнила, и, на удивление, в ней царит порядок. Я открываю компьютер Доминика, но он запрашивает пароль, поэтому я тотчас же закрываю его. Мелькает мысль украсть его, но я от нее отказываюсь и переключаю свое внимание на черные сумки самых разных размеров и сложенные штативы в углу.

– Что это такое?

– Это моя работа. – Доминик протягивает мне стакан, затем открывает сумку и достает из нее фотоаппарат, судя по виду, профессиональный. Наводит его на меня, но не снимает крышку с объектива.

– Ты снимаешь порнуху? – спрашиваю я, и он смеется.

– Я фотограф.

– Как те, которых приглашают на свадьбы?

– Иногда я работаю и на свадьбах, но по большей части снимаю пейзажи и натюрморты, для крупных видеобиблиотек. Также работаю на различных мероприятиях. Открытия выставок. Презентации. Иногда отправляюсь в командировку для «Пост»[18]. – Доминик старается не улыбаться, как это делают люди, которые полностью довольны собой, но притворяются, будто все это пустяки.

– И как это получилось? Я хочу сказать, как ты начал заниматься фотографией?

– Не знаю. Как-то само собой получилось.

– Правда?

– Да.

– А чем ты занимался до того?

– Ты правда хочешь знать?

– Конечно, хочу.

– Я принимал наркотики.

– Все мы принимаем наркотики, Доминик, – усмехаюсь я.

– И торговал ими. Из-за них провел два года за решеткой. Если ты сейчас развернешься и уйдешь, я не обижусь.

– Это правда?

– Да, и, если тебе интересно, я этого не стыжусь. В жизни случается всякое дерьмо.

– Уж я-то знаю, приятель, что в жизни случается всякое дерьмо! – я смеюсь. – И что сейчас? Ты вылечился?

– Прохожу курс реабилитации.

– И тебя пускают на навороченные мероприятия? На открытия выставок? Тебя отправляет в командировку «Пост»? Не может быть!.. Подожди, ты именно так покупаешь наркоту? В этом и есть суть твоих командировок? Ты заходишь куда-то и тыришь все подряд? Классно придумано, друг мой. Прими мои поздравления. Я потрясена. – Залпом осушаю стакан.

Доминик скрещивает руки на груди и хмуро смотрит на меня, сбитый с толку. Он не знает, шучу я или говорю серьезно. Я сама тоже этого не знаю.

– Я ничего не тырю. И не покупаю наркотики. Это моя работа. Еще я преподаю – в тюрьме. Помогаю осужденным подросткам, чтобы они смогли получить школьный аттестат. Чтобы смогли оставить свои ошибки в прошлом и, выйдя на свободу, поступить в колледж. Я учу их, как отказаться от наркотиков и устроиться на работу. Начать новую жизнь. Это тебе тоже не нравится?

Я встаю в соблазнительную позу.

– Не желаешь трахнуться?

* * *

Когда я возвращаюсь на следующий день, Ханны нет дома – она обедает вместе со своей подругой Эрин. Я растерянно сижу на ее кровати. Меня трясет, но это не имеет никакого отношения к моему похмелью. Дело в том, что у меня в руках дневник Ханны, и мне приходится читать каждую запись дважды, потому что слова прыгают перед глазами и мне становится плохо.