Ля_Тортуга. От Аляски до Огненной Земли

К полудню кончился дождь, который лил с утра, и переменился ветер. Длинные волны разлетались в мелкие барашки и бились о тупой нос джипа, обдавая глушитель и ветровое стекло. Неспокойное море все сильнее швыряло джип, он качался и скрипел так, что наконец даже Дина слезла с койки, где любила поспать, и высунула нос в окно, чтобы глотнуть свежего воздуха. Элен поспешно порылась в аптечке, отыскала драмамин, и мы оба проглотили по таблетке, пока были еще в состоянии это делать. Нос «Черепахи» добрую часть времени находился под водой, но когда я пустил в ход трюмную помпу, то из трубки у моего сиденья вышло совсем немного воды. С каждым часом мы все больше верили в надежность нашего плавучего жилища.

Прошло уже восемь часов, а нам все еще оставалось проплыть несколько миль до мыса Сан-Блаз, чтобы оттуда повернуть на Порвенир. Мы время от времени включали помпу, и воды, казалось, не прибавляется, только «Черепаха» в тот день была особенно вялой и сидела в воде глубже, чем обычно. И только когда вода начала просачиваться сквозь щели в полу, я понял, что мы медленно идем ко дну. Не удивительно, что она не вытекала через трубку: помпа была засорена. А вокруг на протяжении долгих миль не было ни единого местечка, где мы могли бы пройти сквозь рифы к берегу.

В трюме набралось слишком много воды, и течь уже нельзя было обнаружить; но я знал, что она невелика, иначе мы давно бы уже затонули. Непосредственной опасности не было, но буря усиливалась. Я отвернул планку в полу перед правым сиденьем и вставил туда ручную помпу. Два часа мы с Элен по очереди откачивали воду. И когда «Черепаха» огибала мыс Сан-Блаз, из шланга выплескивалась лишь тонкая маслянистая струйка.

Как истый собиратель ракушек, я не брился уже девять дней, с тех самых пор, как мы покинули Коко-Соло, и Элен дразнила меня рекламой бирманской бритвенной фирмы: «Если бы Робинзон был чисто выбрит, его Пятницей была бы дама». За полчаса до Порвенира она снова принялась за свое.

— Если хочешь уберечь свою Пятницу, лучше побрейся. И вообще, в Порвенире надо иметь приличный вид, когда мы встретимся с чиновниками. Возьмут да и не разрешат нам ехать дальше.

Я не очень-то боялся за свою Пятницу: ей тут просто некуда было сбежать; но мысль о чиновниках убедила меня.

— Ладно, — буркнул я. — Но это испортит великолепный кадр в нашем фильме. А ты уверена, что сумеешь войти в пролив у Порвенира, пока я буду бриться? Когда я в прошлый раз пытался прибрать корабль, ты чуть не сбросила меня в реку.

К Порвениру можно подойти двумя путями: один, без рифов, предназначен для новичков, другой — миль на пять короче — для тех, кто знает дорогу. Это узкий извилистый пролив между двумя грядами кораллов, поднимающихся до самой поверхности моря. Мы решили идти длинным путем. Вместе посмотрели карту, и Элен убедила меня, что знает, на какой остров держать курс и где повернуть. Я уныло принялся скрести бороду, набрав морской воды в Динину миску и пользуясь морским мылом. И уже наполовину выбрился, как вдруг Элен горестно воскликнула:

— Фрэнк, мы ошиблись проливом.

Мы не ошиблись проливом, мы вообще не попали ни в какой пролив. Мы очутились в центре коралловой гряды. Я взял бамбуковый шест, вылез на нос и начал отталкиваться от рифов, отыскивая вход в пролив. Рядом, гребя одним веслом, проплыл на каноэ коренастый индеец с какой-то необыкновенно сильной шеей. Я окликнул его по-испански:

— Где здесь пролив на Порвенир?

Он только глянул на меня, но, видно, ничего не понял. Я повторил вопрос по-английски с тем же успехом. Попытался объясниться знаками, но он уплыл прочь, предоставив нам выпутываться самим. Мы раза три натыкались на рифы, а потом нащупали полоску чистой воды и осторожно двинулись к Порвениру — он был всего в полумиле от нас. В глубоком месте возле пристани трое мужчин в морской форме дали нам сигнал бросить якорь, но берег был удобный, а мне необходимо было выйти, чтобы законопатить течь и починить помпу. Волоча за собой целое поле водорослей, я взял курс на берег, где вместо троих уже стоял десяток людей, и большинство с оружием. Возглавлял эту группу низенький смуглый усач в грязном белом костюме. Я с первого взгляда понял: напрасно Элен беспокоилась, что моя борода будет кого-то шокировать.

В расчете хотя бы на вежливый прием, я назвал себя, объяснил, куда мы идем, и попросил разрешения переночевать. Но они словно и не слышали меня. Усач в белом костюме выпрямился во весь свой пятифутовый рост и сказал с надрывом:

— Я секретарь администратора. В его отсутствие я облачен здесь властью.

Я мысленно застонал. Мы уже знали, что такое мелкий чиновник, получивший хоть тень власти.

— Простите, ваше превосходительство, — сказал я. — С вашего милостивого разрешения мы хотели бы провести здесь ночь, а завтра с утра продолжать свой путь между островов Сан-Блаз.

— Здесь вам негде ночевать.

— Нам ничего не нужно, у нас есть все необходимое.

Я открыл дверцу джипа и показал ему койки. Затем протянул рекомендательное письмо губернатора Колона.

— Может быть, это разъяснит вам наше появление.