Лягушка-путешественница (СИ)

— Как же тогда она в рабство попала? — спросила девушка, живо заинтересовавшись увлекательной историей.

— По глупости своей, — насмешливо фыркнул отпущенник. — Болтать стала, будто так нравится господину Картену, что он её отцу весь долг простил. А вы же знаете, как сильна зависть человеческая? Другие должники господина Картена ворчать стали. У многих из них тоже молодые и красивые дочери выросли.

— О таких вещах лучше помалкивать, — хмыкнула собеседница, уже успевшая изучить характер канакернцев.

— Так и я об этом, госпожа Юлиса! — с жаром подержал её Меркфатис и тяжело вздохнул. — Может, всё ещё бы и обошлось. Но разговоры как раз перед народным собранием пошли, на котором господина Картена в городской совет собирались выбрать. А что это за консул, если им сопливая девчонка вертит?

Рассказчик ещё раз тяжело вздохнул.

— Господин Картен всегда поступает по закону и по справедливости. Вот, чтобы крикунам глотки заткнуть, он и взял в счёт долга Севрия Бутра его дочь.

— Что же он её дома оставил, а не продал куда-нибудь? — недоверчиво поинтересовалась Ника. Насколько она успела понять, супруга консула не производила впечатление полностью покорной мужу забитой супруги. Так почему же Тервия не только терпит в доме бывшую любовницу Мерка, но даже сделала её кем-то вроде личной служанки? Неужели в понимании свободной горожанки невольница настолько лишена человеческого облика, что недостойна даже ревности?

— Зачем? — искренне удивился Меркфатис. — Хорошую цену за неё всё равно не дадут. Да и отец Пиррии всё-таки гражданин, вдруг деньги на выкуп накопит, а дочь из города увезли. Кто знает, что люди тогда о господине Картене скажут? Опять разговоры всякие пойдут…

«Ух ты какая… сложная здесь политика, — подумала девушка с невольной завистью. — Вот бы там, дома, власть так боялась общественного мнения! Хотя город маленький, все друг друга знают без газет и телевидения. Не обманешь. Точнее труднее обмануть».

Путешественница поняла, что местные реалии открылись перед ней новой, неожиданной стороной. Впервые она почувствовала к канакернцам что-то вроде уважения. Не к чистому, благоустроенному городу, а именно к людям.

«Богатый папик даже любовницу заводит с разрешения народного собрания, если хочет стать консулом. М-да. Теперь понятно, откуда у Мыши такие шрамы. Хозяин учил язык за зубами держать. Нашёл за что наказать и выпорол от души, отомстил за нервотрёпку на выборах. Или госпожа Тервия отвела душу, изуродовав проклятую соперницу? Видимо, общественное мнение здесь не осуждает за такое. Суровая тут демократия. Но вроде никто не жалуется. Свободный город свободных людей. Рабы и метеки не в счёт».

— Интересные вещи вы рассказываете, господин Меркфатис, — отвлеклась Ника от своих размышлений.

— Так это всем известно, — мгновенно насторожившись, пробормотал мужчина, но всё же на всякий случай попросил. — Только вы, госпожа Юлиса, не говорите, пожалуйста, что услышали от меня.

— Ну, что вы! — деланно оскорбилась девушка. — Это будет наш маленький секрет. Вы так хорошо меня встретили, всё здесь показали, познакомили со своей красавицей дочерью.

— Спасибо за добрые слова, госпожа Юлиса, — растроганно пробормотал отпущенник, вытирая заблестевшие глаза тыльной стороной ладони.

Чуть склонив голову в прощальном поклоне, путешественница вышла во двор, переполненная самыми противоречивыми впечатлениями.

Влюблённая парочка уже ждала её у ворот. Риата с корзиной за плечами стояла в сторонке, наблюдая за молодыми людьми с явным неодобрением. Опасаясь вопросов, отвечать на которые не имела никакого желания, Ника тут же поинтересовалась у начинающего драматурга его творческими планами.

Превий Стрех мгновенно расцвёл и принялся рассказывать о драме, которую только-только начал писать. Насколько поняла слушательница, речь шла об очередном любовном треугольнике, одной из вершин которого выступал сам Питр. Судя по местным легендам, тот ещё жизнелюб.

— По-моему нечто похожее уже написал Касий Таральский? — вдруг кстати вспомнила девушка. — Трагедия «Дворец Нездара».

— Но я рассматриваю эту проблему совсем с другой стороны, — обиделось юное дарование, а его приятель доверительно посетовал. — Если бы вы знали, госпожа Юлиса, как трудно найти сюжет достойный его внимания?

— Да, — притворно вздохнула собеседница, с трудом удерживаясь от улыбки. — Жизнь так скучна и обыденна. Но как вам такая история? В некоем городе две знатные семьи ведут вражду уже очень много лет и не хотят унять кровопролития. Друг друга полюбили дети глав семей…

И она своими словами, как могла, пересказала «Ромео и Джульетту». Кое-что даже перевела с русского на радланский. Получилось довольно коряво. Возможно поэтому рассказ не произвёл на слушателей особого впечатления.

— Простите за прямоту, госпожа Юлиса, — манерно поклонился Превий Стрех. — Мне жаль несчастных влюблённых, но такая драма не будет иметь успеха у зрителей.

— Вот как? — удивилась собеседница: «А Шекспир то и не знал». — Почему же?